Анна Брэдстрит - Поэзия США

4. Прекрасна эта плоть
И не способна лгать:
Цветок разит пчелу.
Слова камней и рыб:
«Вне бездны нет земли».

5. Отчалил сонный луг.
Где мертвецы? Одна
Звезда плывет вблизи.
Скользит листва с луной.
Он мой — мой луг! Он мой!

6. С угрюмой тьмой вдвоем
Я втиснулся в проем.
Что ад? Душевный хлад.
Но кто, поймав кошачий взгляд,
Не будет втайне рад?

Свалить ребенка с ног
Ты мог пара́ми виски,
Но я повис, как дог,
И вальс был слаще в риске.

Посуду тряс сумбур
По шкафчикам стенным,
Был мамин облик хмур —
И мог ли быть иным.

Твой палец как-никак —
Разбитая костяшка.
Когда ты шел не в такт,
Мне в ухо лезла пряжка.

Ритм вальса отбивал
Ты на моей макушке
И так дотанцевал
Со мною до подушки.

Я помню ее кудряшки, похожие на усики винограда,
Ее быстрый взгляд и зубастенькую улыбку
И как она, вступив в разговор, окружалась легкими
звуками
И с восторгом доказывала что-то свое,
Ласточка, милая, хвостик по ветру.
Когда она пела, трепетали ветки и веточки,
Тени ей подпевали и листья,
И шелест их переходил в поцелуи,
И пела в белесых аллеях земля, на которой выросла роза.

Грустя, она опускалась в такие глубокие, чистые
бездны,
Что даже отец ее не нашел бы;
Терлась щекой о сено,
Плескалась в прозрачной речке.
Воробышек мой, тебя уже нет,
Мой папоротничек, ронявший колючую тень.
Влажные камни не могут меня утешить,
Как и мох, пораженный закатным блеском.

О, если б я мог разбудить тебя,
Моя искалеченная радость,
Голубка, плескавшаяся в ручье.
Над свежей могилой я говорю о своей любви,
Не имея на это права,
Ни отец, ни любовник.

Мои болтливы тайны,
И мне не надо слов.
Раскрыто сердце настежь —
Гостеприимный кров.
Как древний эпос глаз,
Любовь моя — без прикрас.

Все правды неприкрыты,
Лишь гнев полуодет.
Мне нагота защита:
Я гол, как гол скелет.
По мне костюм мой сшит —
На волю душа спешит.

И ненависть не внове,
И правды речь жива
В прямых делах, не в слове:
Гнев, исказив слова,
Мой превратит язык
В бессмысленный смертный крик.

В свой сон я пробуждаюсь понемногу.
Мне от природы незнаком испуг,
Я по дороге познаю дорогу.

Зачем живем — чтобы прийти к итогу?
Танцую по кругу — замкнется круг.
В свой сон я пробуждаюсь понемногу.

Кто вы, моя родня? Взываю к богу:
Благослови! Я путь найду не вдруг —
Я по дороге познаю дорогу.

Как по спирали червь ползет к порогу?
Как дерево и свет живут сам-друг?
В свой сон я пробуждаюсь понемногу.

Природа-мать приходит на подмогу
Мне и тебе: живи, гляди вокруг
И по дороге познавай дорогу.

Я все смогу познать! И слава богу,
Что падший — вечен, он мне брат и друг.
В свой сон я пробуждаюсь понемногу
И по дороге познаю дорогу.

Она была чудесного сложенья.
Она вздыхала, слыша птичью трель.
Она в движенье вся была движенье —
Чистейших форм чистейшая скудель!
Богам ли воспевать ее по силам,
Английским ли поэтам-грекофилам?
(Вот это был бы хор — щека к щеке!)

О, нежная! она умела столько!
Она взяла меня в ученики:
Движение, прикосновенье, стойка! —
Я брал подачку лишь с ее руки.
Она с косой, а я с граблями, бедный, —
Я греб во славу красоты победной.
(Но сколь был дивен этот сенокос!)

Гусак в любви мастак, а уж гусыня! —
Я врал мотив, она игру вела
Легко, свободно, резво, как богиня,
И ослепительно была бела;
То неподвижна вся, то вдруг чудесно
Трепещет нос и с ним бедро совместно.
(Она вокруг и все вокруг нее!)

Из семени — трава; трава — на сено:
Я страстотерпец не своих страстей.
Свобода что? Что вечно? Что мгновенно?
Но эта тень белее всех теней.
И кто по дням перечисляет вечность? —
Старея, постигаю быстротечность.
Мерило времени — стареющая плоть.

Умерли три старухи,
Что на лестнице в теплице скрипели,
Бечевки белые крепили
По ветру — да, по ветру
Усики душистого горошка,
Настурции плети,
Розы распрямляли,
Красные гвоздики,
Твердые стебли
Хризантем срезали,
Оставляли черенки, хранили —
Эти бездетные няни.
Птицами поверху порхали,
Землю просевали,
Обрызгивали, отрясали;
И стояли, расставив ноги-трубы,
Их юбки вздымались, как маркизы,
Их руки водой сверкали;
Как ведьмы, летали по грядам,
Храня покой своего творенья;
Усиками, как иголкой,
Вышивали по воздуху стебли,
Выгоняли из спящего семени
Лозы лиственные, петли и кольца,
Ткали солнечными лучами, изображая даже то,
что им неподвластно.
Помню, как меня подобрали голенастым подростком,
Тискали и щекотали под тощие ребра,
Покуда я не пал на колени от смеха,
Обезволенный, как пустышка.
И ныне, когда я, одинокий, мерзну в постели,
Они витают надо мною,
Древние кожистые старухи
В цветных платочках, затвердевших от пота,
С исколотыми руками, с ароматом
нюхательного табака, надо мною парящие, когда
я засыпаю.

Вот лилия — любовь —
Моя среди растений.
Любя, люблю я вновь
Дышать. В самозабвенье
От ветра я таков,
Каков я есть — сплетенье
Всех странностей; и рад
Мне брат мой, виноград.

Цветок дает ли семя?
Что молвит Мать-Земля?
Сладчайшей Гебы имя
По-царски славлю я.
«Моей будь хоть на время,
Цветущая моя!» —
И прилетел на зов
Хор птичьих голосов.

Я выцелован ею,
Как суть на белый свет
Из мысли, как идея.
Она летит. Я — нет,
Я вижу, каменея,
В цветочном зеве свет.
В саду лежит луна
На месте валуна.

Ручей, едва журчащий,
И ветер, что затих,
И птицы в темной чаще
Чуть различимый крик,
И я, в ответ молчащий.
Она в глазах моих —
Из мрамора богиня —
Со мной, когда один я.

Земле — светило: помни!
В потоке скачут камни.
Там, за долиной ровной,
Там, за мечтой, вдали,
Как в море, в поле волны
И белый ветер, вестник,
Меня зовущий к ней.