Павел Бессонов - Личное мнение

Ещё один день из многих и многих,
Ушедших уже и по возрасту старших,
Какие, утомлённые от дороги
Своё дожидаются, в очередь ставши.
Ещё один день из теснящейся кучи.
Обычный, серийный, не сделанный штучно.
И только в аванс, может быть, и в получку
Подвеселенный духом сивушным…
Окно. Занавеска колеблется в ритме
Двери, открываемой неосторожно
На улицу, где ещё в утреннем гриме
Светлеют деревья и лица прохожих.

Троллейбус катит в тот микрорайон,
Где, как солдаты, вставшие на стражу,
Закованные в пасмурный бетон,
Толпятся короба многоэтажек.
Взгляд женщины бессмыслен, туп и пуст.
Мужчина в пол уставился угрюмо.
Обычный вечер и обычный путь.
Годами не сменяемая дума.
Их разговор отрывист и ворчлив,
Как будто эти двое в вечном споре.
Когда-то случай их соединив,
О них свою заботу бросил вскоре.
Их дома ждёт убогий, скудный стол,
Цветные миражи телеэкрана…
Но уж в дороге настигнет сон –
Они поднялись утром очень рано.
Не посетит их ни любовь, ни страсть,
Сердцам их болью нежной не забиться,
Им поскорей бы на кровать упасть
И до рассвета в тяжком сне забыться.
Троллейбус продолжает свой маршрут,
В изгибы улиц вписываясь плавно.
Плакатов мимо, славящих наш труд,
И мимо здравиц в честь великих планов.

Кучка людей, молодёжная свора,
Словно сбежавшая с острова доктора Моро.
Все они, в общем, приличные внешне,
Наголо бритые и в современной одежде.
И говорящие на понятном, как будто, наречье…
То есть, породы, возможно, они человечьей…
Не обольщайтесь, однако, внимательней гляньте.
Чуть поскребите – сползёт впечатления глянец,
И обнаружится правда в общении скоро –
То пациенты из клиники доктора Моро.

Не устану бродить по твоим переулкам
И окошек вечерний прищур замечать.
Старый город у моря, родной Мариуполь,
Ты начало пути и последний причал.
Озареньем неона блистают бульвары
И ночные кафе предлагают уют,
А у кромки волны молчаливые пары,
Освещённые бликами моря идут.
Я иду с ними рядом, иду им навстречу
Со своею заботой, своею судьбой.
Вечер в ночь переходит. Никем не замечен,
Я иду, Мариуполь, в обнимку с тобой.
С шелестящей листвою мелодия спорит,
Осторожно несёт её к берегу бриз.
Волны музыки вторят волнению моря.
Старый город, с тобой они переплелись.
Отбивает ударник горячие ритмы,
Бас-гитара гудит и рокочет накат.
Я к тебе, Мариуполь, никак не привыкну.
Ты другой, но и тот же, как годы назад.
Ты к кому-то повернут неласковым боком,
Но незваный приезжий уж не обессудь…
Мне Слободки и Гавани звёздочки окон
И надежду, и терпкую радость несут.

Эти улицы знали налёты тачанок,
Помнят эллинов говор далёкой поры.
Здесь железной реки от заводов начало
И Азовского моря на рынках дары.
Город строится, город встаёт этажами.
Пусть мартены всечасно глотают озон,
Но, как прежде, сюда загорать приезжает
Петербург и Москва на курортный сезон.
И аллеи, и площади в шуме зелёном,
В лунном парке весной потеряться легко.
Город крепких парней и красивых девчонок,
Металлургов, строителей и моряков.
Здесь российская речь с украинскою мовой
Перепутаны накрепко в яркую смесь.
В Украине не сыщется места такого,
Где единство Руси так же явно, как здесь.
Отороченный пеной Азовья по краю
Предлагает курортные прелести юга,
И в июньские полдни он кажется раем
Для того, кто туманом балтийским напуган.
Ну а нам, от рождения дышащим дымом
Неустанно, утробно вздыхающих домен,
Этот город останется самым любимым,
Малой родиной, нашим единственным домом.

Не выходит старушка во двор,
Не судачит у дома с соседкой.
Убирает по комнатам сор.
Не присядет часами нередко.
Прикорнёт на десяток минут
Если в школе шумливые внуки.
Кормит, поит – когда прибегут…
Ищут дело привычные руки.
Только утро порадует слух –
Дом бетонный, огромный, как вышка,
Да снизу, в неказистых домишках,
Иногда кукарекнет петух.
Схватит за сердце крик тот – невмочь!
Да остудят другие заботы.
Скоро внуки проснутся и дочь
Вместе с зятем уйдут на работу.
Здесь теперь её место и кров…
Только в памяти будет без срока
Деревенька – двенадцать дворов
В слепоте заколоченных окон.

Обнажённых деревьев откровенный стриптиз.
Посвист ветра сквозь ветви несущий обрывки тоски.
Море в бурых лохмотьях волны и каприз –
Но клубящийся дым из высоких труб заводских.
Завтра море затихнет, быть может, себя уложив
На песчаные отмели, март апрелю раскроет объятья,
Но аллеи парка пусты пока, словно жизнь
Затаилась, боясь возвращенья зимы обратно.
Или может чуть замерла, ожидая решение туч,
Обложивших весь горизонт молчаливой угрозой.
Но зима не вернётся, и делать ей нечего тут,
Хоть швыряет щепотками снег
И щеку щекочет морозно.

Оглянувшись вдруг зажмуришься от
Солнца, барахтающегося в луже,
И внезапно отметишь, что кончился год
Борьбы жилконторы с нахрапистой стужей.
Глянешь на зелень, прущую сквозь
Бурые предков своих останки,
И постараешься свой сколиоз
Забыть, предвкушая ловлю таранки.
Возрадуешься глядя, как волна
Набегает на песок, что ещё не загажен
Приезжими, которым на –
плевать, что завтра будет с пляжем…
Посчитаешь в уме, если нет под рукой
Калькулятора, сколько до отпуска суток
И, склонившись на сломанным ивы прутком,
Потеряешь от пряного духа рассудок.

Я набираю из трёх кнопок код.
Стальная дверь навесом ржавым стонет.
И, выжидая миг в тепло прошмыгнуть, кот
Переминается на ледяном бетоне.
Пакет в руке вмещает весь набор
Продуктов в соответствие с карманом.
Неторопливо сыпется во двор
Для каждого паек небесной манны.
Кот прошмыгнул, и следом я за ним.
Конечно, лифт в обычном беспорядке,
И по ступеням до получки дни
Считаю от площадки до площадки.
Вот и ковчег, в котором я плыву.
Из живности лишь кот да тараканы.
Соседа по подъезду позову,
Протру салфеткой тусклые стаканы.
Из холодильника достану всё на стол.
Гуляй, душа! Хотя аванс потрачен,
Но жизнь прекрасна радостью простой…
Не каждому понять, что это значит.

Щербатый асфальт от ремонта свежий.
Чернеют по серому рваные латки,
И кто-то уже получает надежду
Оставить свой след отпечатком пятки.
В сереющем небе туманится фас
Луны. В круговерти вселенской звёзды.
Слева – направо. Так было до нас,
Так будет ещё надолго и после.
Небо диктует астральный процесс.
Вечность в тебе. Без тебя её нет.
В равновесьи планеты твой участвует вес.
Примиряешься с тем, что твой мизерен след.