Хайдар Бедретдинов - Сердечная лира

Когда же расставанье – на порог,
Мы с праздником возникшим
так сроднимся,
Что будем ждать, чтоб вновь позвал звонок
Отдать священный долг гостеприимства.

О, Господи, какая суета!
Мы мечемся, как загнанные белки.
За нами, запыхавшись неспроста,
Бегут часов взбесившиеся стрелки.

Но в сутках есть блаженный час один —
От предвкушения его всегда я млею.
Уж много лет среди житейских зим
Весенняя меня встречает фея.

Волшебный ужин – каждый раз иной —
Но с непременной лаской и уютом.
И вот уж возникают предо мной
С любовью приготовленные блюда.

На первое – мы исповедь души,
Изголодавшись, подаем друг другу,
Чтоб жажду соучастья потушить,
Чтоб раны дня не выросли в недуги.

А на второе – сможем обсудить
Задачки, нерешенные проблемы.
И настроенье выше – будем жить,
Освобождаясь от терзаний плена.

Теперь уже неспешно – на десерт
Мечты потормошим свои и планы
И купим у фантазии билет
В красивые и солнечные страны.

Сползает тяжесть суеты с плеча,
И дышится уже заметно легче.
Горит в душе спокойствия свеча.
Спасибо, милая, за каждый вечер!

Знакомый сквер до боли —
Мы здесь бежали к школе.
Куда же убежали те года?
И на виду прохожих Висели на подножке,
Рискуя головою иногда.

Трамвай веселый «Аннушка»,
Ты в памяти останешься,
Как из окошка детское лицо.
И отражаясь в лужицах,
Самозабвенно кружится
Любимое Бульварное кольцо.

На первые свиданья
Казалось бы недавно
Срывались с лекций бешеной весной.
В трясущемся вагоне,
Держа нас за ладони,
Стремился к свадьбе путь наш кольцевой.

Трамвай веселый «Аннушка»,
Ты в памяти останешься,
Как свежий ветер юности в лицо.
И отражаясь в лужицах,
Самозабвенно кружится
Любимое Бульварное кольцо.

В года сложились будни.
Нет рельсов тех на Трубной,
На Пушкинской, Арбате и Тверской.
Лишь на Прудах на Чистых
Звенит и серебрится
Их путь, созвучный с нашей сединой.

Трамвай веселый «Аннушка»,
Ты в памяти останешься —
Москвы ушедшей доброе лицо.
И отражаясь в лужицах,
Самозабвенно кружится
Любимое Бульварное кольцо.

Живем не датами,
Живем мы между ними
В заботах, круговерти и любви,
Уют свой сберегая, честь и имя
И место по заслугам меж людьми.

Любви и мук таинственную книгу
Нам никогда не дочитать до дыр.
Ведет меня в трудах житейских с нимбом
По жизни мой любимый поводырь.

Тополя запушились опять,
Значит будем мы вновь отмечать
Коронацию нашей любви,
Как пророчили нам соловьи.

Слышу гимны возвышенных чувств
Из каких-то космических уст.
Сам готов приготовить елей
Я для милой невесты моей.

Как на руки ее посмотрю,
Очень горько себя я корю:
Эти годы царица души,
Словно прачка в сибирской глуши.

Эта мысль так стесняет мне грудь —
Ни вздохнуть, ни тех рук не вернуть.
Докажу, как ее я люблю:
Порошка дорогого куплю.

Долгожданное воскресение —
Ждем с утра уже посещения.
Ожиданьями зверскими маемся,
К стеклам лбом без конца прижимаемся.

Потянулись молодки и клячи:
В двух руках, словно воз, передачи.
Глаз лучи к нам по окнам рвутся,
Вот еще чуть-чуть – вознесутся.

В доме жены дела наладили
И сюда прилетели, как ангелы,
К мужикам своим привередливым
С сундуком и с улыбкой приветливой.

Мужики, обсудивши матчи,
Раскурочивают передачки.
После завтрака, как конфетку,
В рот – любимую сигаретку.

А душа-то мужская скупая:
Свой же грех, молча, ей отпускает,
Перед нею вслух не покаясь, —
Вот натура мужская какая.

Но ко всякому в жизни готовая
Так привычно она непутевого
Пожалеет, прильнет головой:
«Перемелется – был бы живой!»

Пришла, примчалась, зову сердца
Отдавшись, как младым страстям,
И принесла кусочек детства,
К душевным приложив вестям.

Такой нечаянный подарок
Необязательный… но в цвет,
Как будто, слившись, полушарья
Опять возобновили свет.

Прощаясь грустно, вдоль забора
По разным сторонам идем
И продолженье разговора
Уже наедине ведем.

Прости за все, моя отрада!
И радость брызнет пусть из глаз,
Что не могильная ограда
Нас разделяет в этот раз…

В долинах суеты, в ущельях быта
Мы ползаем за тем, чтоб пить и есть.
И облаками сонными прикрыта
Забытая вершина – наша Честь.

Каких соблазнов жизнь готовит чащи,
И каждый наш побег – седая прядь,
Но, чтобы дух наш не терялся, чаще
Нам надо ту вершину покорять!

Мне оружье страшное дано —
Раньше и не думал я об этом,
Как почетно, но и мудрено
Числиться в кругу своем поэтом.

Сколько лестных отзывов, похвал,
Сколько женских восхищенных взглядов.
И такой все лепят идеал,
Что грешить нельзя под страхом ада.

Сколько всяких недругов, хулы,
Зависти и сплетен, черных взглядов.
Мне вовек не смыть такой смолы —
Не греша, уже достоин ада.

Льнут подружки, возгордясь строкой,
Мною посвященной мимоходом.
Свой теряют, мой крадут покой
Так легко, хоть головой – да в воду.

Ждут напрасно сладкого огня,
Но вулкан во мне зажжен не ими.
И штурмуют и клянут меня
За ее единственное имя…

В избе с матицей дубовой —
Пращуров опека —
Охраняла мир любовно
Птица Оберега.

Сберегала свет в светелке,
Чудо богомаза,
Ямщика в степи от волка
И детей от сглаза.

На войне, на неизвестной,
Там, где крови реки,
Ты рождала мои песни,
Птица Оберега.

Утоляла мою жажду.
Сердцем карауля,
Ты спасала не однажды
От душманской пули.

Очага тепло хранила
Над больным ребенком.
Посылала в письмах силу
Из родной сторонки.

Моя сила, моя вера,
И любовь, и нега!
За разлукой – милый берег —
Птица Оберега.