Хайдар Бедретдинов - Белый свет

Как очередь неровная,
Рождается строка.
Она ещё бескровная
И слабая пока.

Ещё ей надо сердца
И капельку ума,
Щепотку соли, перца,
Стреляла чтоб сама.

Но выстрелами строчек
Не рассыпают смерть:
Хочу я ими очень
Сердца друзей согреть.

Стрелок я и наводчик,
Во мне зарядом – страсть:
Хочу я меткой строчкой
В сердца врагов попасть.

День ухода из Афганистана,
Вроде как, отметила страна
На полупризнаньи даты странной…
Двадцать лет, как кончилась война.

Помню я: был молодым солдатом,
Отмечала юбилей страна
На подъёме – год шестьдесят пятый —
Двадцать лет, как кончилась Война!

В этот срок так много уместилось:
Мирный атом, космос, целина…
Набрала держава вес и силу —
Двадцать лет, как кончилась Война.

И в почёте были ветераны,
На слуху – героев имена.
В кинофильмах, книгах – труд их ратный:
Двадцать лет, как кончилась Война.

Ветеранам брошенным Афгана
Выпала совсем другая страсть:
«Мы вас на войну не посылали», —
Объявила новая демвласть.

Трижды нас обобрала до нитки —
Нет, не для народа эта власть! —
С фомкою законов новых клика
Научилась только ловко красть.

И звучат заигрыванья речи,
Что, мол, долг исполнили сполна…
Ваша ложь нам раны не залечит.
Двадцать лет… Не кончилась война.

Погибли парни легендарной «Альфы» —
Об этом не услышала страна.
Их вдовы безутешные оплачут.
И плиты их запомнят на имена.

Наверное, давно живём мы в «зоне»,
Когда в верхах – понятья и бедлам:
О смерти главаря воров в законе
По всем каналам возвестили нам.

Блатная пресса, грязный телеящик
Бандита описали славный путь.
Вот кто герой для юных настоящий.
А в будущем какая ждёт их жуть?

По радио – про автомат игральный,
Про звёзд эстрады сплетен разных сто.
Вчера погибли три героя «Альфы» —
Об этом не узнал в стране никто.

Каждый без зелья немножечко пьян —
Нынче мы песни поём под баян,
Русские песни, советские,
В прошлом такие известные!

Песни «Смуглянка», «Ромашки», «Мороз»…
Ну и слова! Прошибают до слёз.
«Поедем, красотка, кататься»,
«Гроздья душистой акации».

Вяжутся песни одна за другой —
Господи, пласт-то богатый какой!
Только в последние годы
Вывели песни из моды.

Вместо душевных и искренних слов
Слышим мы западный бешеный рёв.
Строй и культуру порушив,
Метят поганые в душу.

Как же богат был наш внутренний мир!
Пошлостью нынче заполнен эфир,
Чтоб от корней нас отрезать —
Занавес вот уж железный.

Предков заслуги не ставя ни в грош,
Песен не знает былых молодёжь.
Как покорённое знамя,
Песни уйдут вместе с нами.

Светел душой, переборами чист
В юность с собой нас ведёт баянист,
Труд его добрый и честный
Славят живые пусть песни!

От горячих мавров
Сотни лет назад
Перешла кифара
На испанский лад.

Плакали канцоны,
Вальс кружился юн
Под её знакомые
Переборы струн.

Сквозь века и страны,
Зная её вкус,
Принесли цыгане
Звонкую на Русь.

Здесь стихи и стансы
Страстны и нежны
Вылились в романсы,
Коим нет цены.

Перебор частушек
До чего ж речист!
Трогает нам душу
Заводной артист.

Плещет птичьим граем
Мастерской рукой,
Будто сам играет
Иванов-Крамской.

Классиков эмоции
Нынче – для мобил.
Современных Моцартов
Кризис загубил.

Временем удары
Сердца не унять —
Старую гитару
Слушаем опять!

Соблазну уступив задумки,
Страсть воплощенья не унять.
И носишь творческие муки,
Как ждущая ребёнка мать.

Эскизы, образы, наброски
И вариантов круговерть.
Как замысел загнать непросто
В одну единственную клеть.

Ах, кто бы знал, как труд сей долог
До появления лица:
Этюд, грунтовка, подмалёвок,
А дальше – пропись… без конца.

Кисть положить на холст безбрежный —
Как в океан пуститься вплавь.
Портрет, открыв однажды вежды,
Подскажет: «Там…, вот здесь поправь».

Уже тобой он верховодит,
Мазкам указывая путь,
Хотя конец, казалось, вот он:
«Ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть…»

Не отпускает от мольберта,
Не ведая, что кисть свело.
Картины – это те же дети,
И – расставаться тяжело.

Рождая их, роднишься с ними:
За каждым образом – судьба.
Ведут портретам счёт седины,
И – нимбом серебро у лба.

Удар последний. И усталость
Накатит вдруг свои валы.
Не надо ничего – лишь малость:
Хотя б словечко похвалы.

Не место человека красит —
Он может сам украсить жизнь.:
В картинах искренних – катарсис
И очищение от лжи.

Быть творчеством народу нужным
Не всяким выпадет в судьбе.
И держит Бог талантов души
Для высшей службы при себе.

Когда благообразны мысли,
И в сердце истины покой,
То водит вдохновенной кистью
Сам Бог трудящейся рукой.

Он через чистые творенья,
Наполнив светом их идей,
Шлёт на крылатом вдохновеньи
Свои посланья для людей.

Народу полон зал огромный:
Модели, критики, друзья.
И ты какой-то отрешённый
У Бога спросишь: «Уж ли я?!»

И принимая поздравленья,
Честь воздавая небесам,
Работам истинную цену
Наверно, знаешь только сам…

Виртуозна игра баяниста.
Но стеклянно застынет вдруг взгляд:
Вслед за музыкой дивною мысли
В край далёкий из зала летят.

Мастерство высочайшего класса
Прославляло служителя муз.
Но… оркестр однажды распался,
Как распался великий Союз.

Разорвались привычные звенья,
И душевный нарушен покой.
Жизнью брошен непризнанный гений
И уставшей от бедствий женой.

Подработки, по клубам мотанья —
Образ жизни вполне кочевой.
И в весёлой вдруг пьесе рыданья
Зазвенят музыкальной слезой.

Но спасает маэстро стихия —
Им придуманный песенный бал:
Целый вечер звучит ностальгия
По Парижу, где он не бывал.