Фердинанд Фингер - Любовь длиною в жизнь

Ведь для других угроза утонуть – там смерть везде,
Они же – как Иисус Христос по той воде, ее не задевая.

Увидел я, как малыши гонялись наперегонки,
Но круг очерченный игрой почти не покидали,
Я понял, что они совсем не дураки,
О том, что по отдельности беда, ну как-то знали.

Бывало, пара ребятят из круга вырывалась вдруг,
Поодаль от друзей друг друга догоняли и дразнились,
Сцеплялись и толкались и обратно в круг,
Пока опять к друзьям не возвратились.

Средь этой насекомой детворы
Привычки детские вдруг проявились,
Они играли так же, как и мы,
В том милом детстве, что в туманах растворилось.

Вдруг дождик, ветерок, и солнышко ушло.
И детский сад исчез, как не бывало.
Не верилось, что мне так повезло,
И я увидел этот случай небывалый.

Как жалко, что я видео с собой не взял,
Чудесный случай я не снял, обидно.
Невероятное тогда почувствовал и увидал,
Ребячьи игры, детство в насекомых – это было очевидно.

Так сбережем мы память детства – Божий дар
Тех дней беспечных радостных, веселых,
Оно так коротко проходит быстро, как пожар,
Оно так одинаково и у людей, и насекомых.

Далекая звезда в мерцании своем,
Быть может, мне ответ подскажешь,
Ну, почему по круговерти жизни щепкой мы плывем,
Когда бы кораблем хотелось плыть, а как – не знаем.

Чтоб без шатаний вкривь и вкось
Я гостем по земле прошел родимой,
Потом звезда к тебе, где я уже не гость,
В том вечном странствии необъяснимом.

Я на земле хочу оставить благодетельный посев,
Который дети, а потом и дети их детей получат,
Хороший урожай, а не «плевел» отсев,
Дорогу, пройденную мной, они озвучат.

Озвучат благодарностью иль памятью своей,
Чтобы труды мои вдруг не исчезли понапрасну,
Для этого растим мы сыновей и дочерей,
И делаем мы все, чтоб сделать жизнь прекрасной.

И пусть благословенны будут семена,
Которые отцы и матери сажают,
Приходит время, и потомки их святые имена
С слезами благодарности нередко вспоминают.

Наверно, стоит наша жизнь того,
Чтоб щепочкой она нас вверх и вниз бросала,
Наверно, в этом мудрость – щепкой лучше быть,
Чем топляком лежать на дне Байкала.

О, жизнь, ты иногда своим крылом
Нас в небеса и к солнцу поднимаешь.
Бывает, что каменьем нас вдвоем
Ты без пощады вниз бросаешь.

И что за прихоти и что за чудеса,
Так хочется, чтоб жизнь как моря гладь блестела,
Чтоб был покой и чайкой в небеса,
Душа счастливая у нас летела.

Не хочет: вверх и вниз бросает вдруг,
И моря гладь уже не гладь, волной бушует,
И о себе подумать просто недосуг,
Тревоги душу гложут и волнуют.

За белой полосою жизни черная ползет,
Так долго, беспощадно нас не отпуская,
За нею белая, короткая идет,
Вся жизнь меняется, за переменами не успевая.

Все как в природе – время перемен,
Весеннее шептание весны вдруг на мороз сменяет,
Вот так и жизнь она течением времен
Долины меж горами пробивает.

А может прихотью своей любовь разбить,
На ветке сломанной не расцветает почка,
Захочет, все надежды может всё убить,
Ведь дети не родятся без надежды и любви. Все. Точка.

Ведь точка означает и начало, и конец.
И жизнь, и смерть идут от этой точки.
Невеста в белом платье под венец,
Иль слезы горькие вдовы на свежем бугорочке.

Ты, жизнь, бываешь словно как постель,
Осыпанная розы ароматнейшими лепестками,
А иногда холодной и колючей, как метель,
И можешь быть постелью с острыми гвоздями.

Вот так устроен мир – хоть смейся ты, хоть в крик,
И в нем живем и трудимся – он так устроен Богом,
В нём радость от печали отделяет только миг,
В унынии нельзя идти указанной дорогой.

И мы в уныньи не пойдем, и точку ту отсчета позади
До точки впереди, которую не знаем,
Пройдем со светом в Вере и Любви,
И с иронической улыбкой с Жизнью поиграем.

Влюблен я в вас, и это очевидно,
Я этим чувством дорожу как никогда,
Признаться вам в любви не стыдно,
Когда смотрю я в ваши с поволокою глаза.

Как я хочу в любви своей признаться,
Но, к сожалению, я вижу вас в кино,
Актрисе можно в страсти поклоняться,
Но из картины на свидание позвать мне не дано.

Ну, и пускай, достану копию картины,
И буду день и ночь смотреть ее с экрана на стене
И буду страсть мою делить наполовину,
Любовь мою поглаживая нежно по спине.

Романс – звучание твое так заставляет волноваться.
Гостиная и в полутьме, подсвеченной огнем,
Не замечают гости времени и продолжают наслаждаться.
В бессмертной музыке романса мы растворяемся вдвоем.

Рояля голос раздастся сладкозвучный,
И трепет, и волненье сердца слышатся внутри,
Романс в нас будит чувства жизни предыдущей,
Которые, казалось бы, уснули, растворились где-то позади.

Вдруг запахи весны зимою возвратились,
И ветерком игривым свежим бьют в тот миг святой,
И словно вдруг в вишневый сад калитка отворилась.
За нею девушка в накидке кружевной.

И слов таких и нет, ну, нет их, без сомненья,
Очарование души словами невозможно описать,
То волшебство романса, то мгновенье,
Возможно только музыкой романса передать.

Звучи романс и в вечном одухотвореньи,
В усталом сердце слышу вновь и вновь,
Я Пушкина бессмертное стихотворенье,
В котором вечные слова: «и жизнь, и слезы, и любовь».

Таинственные образы в таинственной ночи
Проходят предо мною цепью и такой необратимой,
Как будто говорят со мной в тиши
Воспоминанья о дорогах жизни длинной.

И каждый образ, что как облачко плывет,
Бледней – не в красках тех, что был когда-то,
Не занимает много времени, совсем наоборот,
Так быстро в прошлое уходит он куда-то.

То дом родимый встанет вдруг передо мной,
То мамино любимое лицо издалека я вижу,
То вдруг дворовые друзья опять со мной,
То я с горы зимой на самодельных лыжах.

То милый образ девочки, в которую я был влюблен,
То патефон, на подоконнике звучащий,
О, образы любимые прошедших тех времен,
Почаще навещайте в жизни предстоящей.