Фердинанд Фингер - Любовь длиною в жизнь

Летите вы в воспоминаниях, как облачка,
И душу грейте мне теплом далеким.
Вы мною прожиты, и вами наслаждаюсь я,
И с вами я не буду одиноким.

Зима, война и предрассветные холодные года,
Перед киоском за газетами голодный люд я вижу,
Купить, перепродать, затем, быть может, и еда,
Вот эти времена,
летящие передо мной я ненавижу.

Когда же образы вздымают душу ввысь,
Волною всколыхнув мои воспоминанья,
Я счастлив, снова молод я, душою чист,
Я слышу трели соловьев из полуранья.

Ах! Не шепчите мне, что любите безмерно.
Безмерно льстите мне, неправду говоря.
Неправда под оделедой лести неизменно
Губительною незаметной ложью выдает себя.

Скрываете вы то, что и скрывать не надо,
Что видно наяву, что невозможно скрыть.
Любить вам не дано, любовь для вас забава,
Вы притворяетесь, что можете любить.

Не надо солнце закрывать туманом,
Наивность светлую души уничтожать.
И притворяться, что опутаны любви дурманом,
И лживые слова в одежду правды одевать.

А если это так, то будьте осторожны.
Вернуться к вам обратно льстивые слова,
Ведь вам познать любовь уж будет невозможно,
И вас неправдою накажет жизнь сама.

В неправде вам прожить, наверное, придется,
При солнце, но во тьме, при звуках в глухоте,
И счастье, что дарит любовь к вам, не вернется,
Не видеть вам любви ни в яви, ни во сне.

Мой милый лжец, так дальше продолжайте,
Вы лживостью играть, жестокостью шутить,

Я вас прошу, пожалуйста, не забывайте,
Красавицы рассерженные могут вас убить.

Ах! Не играйте льстивыми словами,
И сами не обманывайтесь – вот тогда
Ваш лживости порок исчезнет, как в тумане,
Вот мой совет, «адью», прощайте навсегда.

Я не забуду необыкновенный день, когда
«Лесов таинственная сень с печальным шумом обнажалась»,
Шуршала под ногой осенняя листва,
И лето к осени тихонько собиралось.

И солнышко последние несмелые лучи
Через листву в подлесок набросало,
Я шел с мальчишками в поход в лесной тиши,
Лишь пенье птиц покой тот нарушало.

Мы шли в надежде место лучшее найти,
Ночлег желанный, отдохнуть, была усталость.
Стремились к речке, что бежала впереди,
Казалось до нее дойти – такая малость.

И вдруг на чем-то гладком подскользнулся я,
И растянулся на земле, но не землей то было.
Плита кладбищенская подо мной была,
На четверть из земли плита та выходила.

Я поражен был надписью на той плите,
«А. Керн» потертой гравировкою на ней стояло,
В висках вдруг запульсировала кровь во мне,
Не верилось, что мне увидеть предстояло.

О, Боже мой, «Я помню чудное мгновенье» [10] А.С.Пушкин
В затерянном лесу явилось вдруг передо мной.
Написанное гением стихотворенье,
Явилось в яви вдруг – я не был сам собой.

Я растерялся, мысленно не мог собраться,
В заброшенном лесу – и вдруг она.
Не может красота в забвеньи затеряться,
Ей в Пантеоне место, там лежать должна.

Стих о красавице, шедевр неповторимый,
Весь смысл жизни нашей в нем любовь,
В нем гений выразил влечение к той красоте неотразимой,
Которая в веках волнует нашу кровь.

Стоял я в платоническом влеченье,
Ведь под плитой кладбищенской была она,
Прожег мне сердце смысл стихотворенья,
Потряс до основания, и в этом не моя вина.

Плита кладбищенская, горькая моя,
Как не хотелось бы мне встретиться с тобою,
Но та, с которою я встретился тогда,
Пускай опять лежит передо мною.

О, Гений, восемьдесят лет она лежала там в тиши,
Одарен я строкой бессмертного стихотворенья.
Во мне поют твои чудесные стихи
О женщине, которая тебе дала любовь и вдохновенье.

О, лес таинственный, ты вырос в строевой,
Тебя мне не найти теперь, я это знаю.

Ну, спи красавица в тиши, поэт ведь твой,
Тебя воспел навеки он, но почему плита в лесу, не понимаю.

P. S. Сегодня до печальной правды я добрался,
К последнему упокоенью А.Керн в Тверскую повезли,
Но под деревнею Прутки возок сломался,
И там ее я встретил на своем пути.

В поход, хочу в поход, туда душа стремится,
«Но видит око зуб неймет», зима еще зима,
Она хоть на исходе – не поет синица,
И ледохода нет на речке – вот беда.

Невестами деревья в белом на снегу,
Как в хороводе девушки кружатся.
И солнца луч вытаивает на бегу,
Проталинки, где жизнь начнет уж скоро пробиваться.

Пробьется жизнь вдруг луговой травой,
Проснется разнотравьем и цветами,
И крот уж поднимает холмик свой,
Под голубыми радостными небесами.

Как робок первый поцелуй в круженьи головы,
Так и робки попытки с холодом сражаться,
Зима не просто так задаром отдает свои дары,
И скорым наступлением весна не даст нам наслаждаться.

Еще блестят, искрятся брильянтами снега,
Но скоро-скоро в той летящей клином стае
Раздастся птичий клич, прощай, зима!
Весна, мы дома – больше нет печалей.

Закрыв глаза, мечтаю, когда первые ручьи
Проточат снег лежалый, выйдут на свободу,
И попрыгунчики, щебечущие воробьи,
Вдруг затрепещут крылышками, опускаясь в воду.

В поход, скорей в поход, к чертям, к чертям.
Эх! Поскорей бы сбросить зимнюю одежду,
На разнотравье, на луга, да к соловьям по ивнякам,
Где выдаст мне весна в кредит надежду.

Кредитом тем воспользуюсь вовсю,
Без остановки я помчусь в весны цветенье,
Готов я жизнь растратить в радостном бегу,
Чтобы в конце пути надеяться на воскресенье.

Провиденье-провиденье,
Ты куда меня везешь,
Дней от светлых вдохновенья
Вдруг в пугающую ночь.

Не нужна мне тьма, ей Богу,
К счастью ты меня вези,
Повези такой дорогой,
К той, что в свете впереди.