Татьяна Чеглова - Дарите свет любви

Теперь все равно, что же будет со мной,
Куда меня жизнью забросит.
Я немощен, стар, что бы спорить с судьбой,
Она меня даже не спросит

Плыву по теченью в неведомый край,
С волною все дальше и дальше.
Несет мой «Голландец», в тот призрачный рай
В страну, без обмана и фальши.

Напрягши ноздри, мчались удалые,
И бубенцы старались, как могли
Сквозь ветки сосен просветы седые,
Дорогу темную, как стражи стерегли.

Февраль, начав свое существованье,
Печальной вьюгой зачинал хорал,
Влюбленный месяц, будто на свиданье,
Верхушку ели нежно обнимал.

И мчались сани, разгоняя тени,
Оставив две глубоких колеи,
Сквозь зимнее унылое затменье,
На слабый свет, что брезжил впереди.

Под пологом, младая кровь вскипала,
Но, подглядеть, казалось, будто спит,
Сидел арап, потомок Ганнибала,
Руси великий сын, младой пиит.

Перчатка брошена, грядет отмщение
Задета честь невинной Натали!
Дуэль! Дуэль! Дуэль, без сожаления!
Во имя чистой и большой любви!

У «Черной» речки знак трефовой масти
Ему пригрезился тенями, на снегу.
Он на защиту встал любви и чести,
Единым выстрелом, решив свою судьбу!

Беду метель исправно заметала,
В санях лежал, казалось, даже спит,
России сын, потомок Ганнибала,
Такой кудрявый молодой пиит.

А мысли в голове одно вертели,
И с каждой каплею потерянной крови,
В висках стучало: «Натали, я верю!
Мой милый ангел, Бог тебя храни!»

И снова кони дергали ноздрями,
А бубенцы старались, как могли,
Склонялись сосны пышными ветвями,
Пред гением в поклоне, до земли!

Все густо мазали варенье
На хлеб, под громогласный смех,
И было ясно, без сомненья
Что этот вечер слаще всех.

Друзья вели свою беседу,
Про институт, про комсомол,
И наливал сосед – соседу,
Гулял графинчик через стол.

Все песни были перепеты,
Под чай с мелиссой и вино.
Давали умные советы,
Потом играли в домино.

Порой под винными парами
В саду качался круглый стол.
Хозяйский кот крутил усами,
Что про него забыли мол.

Хвалили дружно все барбоса,
Который, столбиком стоял.
За кость, что «плавала» под носом,
Он зычно голос подавал.

Все было просто, монотонно,
И ели, пили не спеша,
Бранили вторник приземлено,
Что всех оставил без гроша.

На небе синем птичья стая
Кружилась, глядя свысока.
А я порой на них взирая,
Мечтала: «Взмыть бы в облака!»

Тепло, уютно. Книжка, кресло.
Но, вдруг, мне стало в доме тесно.
Как хорошо мечтать ночами,
Пойду бродить я в снежном храме.

Начищу сапоги до блеска,
На улице мороз до треска,
Я вижу, тень за мною вслед
Магнитом тянет, спасу нет!

Моя же тень, ее я знаю,
Под каждым фонарем встречаю
И провожая, в тот же миг,
Встречаю снова серый лик.

Она со мной, моя подруга,
В беде и радости подпруга,
Делюсь я с ней, смеюсь, шучу,
А то и просто помолчу.

Захохочу или заплачу,
Она ж молчит, как стойкий мачо.
Вот мне б запас ее терпенья
Она реальность, иль виденье?

Порою кажется, оттуда
Ее послали к нам, с небес.
Следит за нами это чудо,
Что за бестактный интерес?

Начищу сапоги до блеска,
И льдинки лопаются с треском,
Вот парадокс, моя же тень,
Ниц предо мною каждый день!

Деревушки, деревеньки, Рыбаки, да Мышки.
В прошлом веке, здесь теснились, малые домишки,
А теперь, громоздких замков здесь не перечесть,

Не понять теперь дворняге, что помойке рад,
Где теперь хороший дядька, где собачий враг?
Все дворцы кругом да замки, всюду «крутизна»!
Не осталось и полянки, чтоб разжечь костра.

За заборами, в три метра, исчезает лес!
Словно выросли заборы на поле «Чудес».
Крутят всем здесь «толстосумы», на продажу все:
Лес, поля, озера, реки, с ними и зверье!

Длинный рубль тут, «подбоченись», правит на земле,
Он звенит своею песней, в толстом кошельке.
В Круглом Озере, не плещут больше караси,
Деревушки, деревеньки… Господи, спаси!

Размытые критерии
Иль возраста игра?

«Полтинник» подкатился —
Задуматься пора…

Он в дверь стучался громко,
Пил терпкое вино.

Мне б спрятаться за шторку,
Иль вылезти в окно.

А он в кармане шарит,
Откуда ключ в руке?

И в праздничном ударе,
Дверь отперта уже.

Я робко улыбаюсь,
И накрываю стол.

Ну, что ж теперь поделать,
Пришел, так уж пришел!

Я влюблена в страну чудес,
Златых песков Тутанхамона,
Где солнца белый диск завис,
Храня загадки Фараона.

Где воздух сух, прозрачен день,
И пальм зеленые короны
Заботливо роняет тень.
Упрямо море катит волны.

Там аромат ночи пленит.
Своим теплом под звездным небом.
Египет! Сказочный магнит,
Для тех, кто был, и кто там не был!

Старый домик, низкие оконца,
В деревянных половицах пол.
В форточку с утра влетало солнце,
Лучиком, карабкаясь на стол.

От печи тепло лениво таяло,
Растекалось в щели и углы,
И добром, уютом всюду веяло,
Тикали старинные часы.

Зеркало, с резьбой ручной работы,
Где в зеленых листьях виноград,
Отражало детские заботы
И спокойный жизненный уклад.

В воскресенье завтраки с блинами,
За столом в кругу и стар и млад,
Пироги с капустой и грибами,
Да кофейных зерен аромат.

К вечеру заполнится крылечко
Разноперой шустрой детворой
С незатейливой игрой в «колечко»,
Иль другой простецкою игрой.

Шумными Московскими дворами,
Детство мое милое текло.
Легкими, беспечными шагами
В юность мое детство унесло.

Я лечу в квадроцикле, как птица,
В караване, таких же, как я.
Может просто пустыня мне снится?
Раскаленная пышет земля.
А машина летит, споря с ветром,
К бедуинам, (а может к беде?),
К неизвестности в центре планеты,
Сквозь века – к потаенной земле.
Замирая от страха в поджилках,
Я в зубах крепко стиснула визг,
Экстрималка, на энном десятке!
Настоящая жизнь – это риск!