Анна Попова - Взгляд со стороны (сборник)

Каков же итог? Итог – обоснованно нулевой.

На первых страницах «Черно-белого этюда» Черные и Белые распевают воинственные песни, но они равны – равны не только силой, но и боевым задором. И сразу же становится ясно: в этой войне каждый – и жертва, и убийца. А значит – близится трагедия. Мы видим, как от воинственного пыла не остается и следа. Потери, личные драмы. И, в конце концов, – пат. Тот самый нулевой итог битвы, в которой нет победителей, но есть проигравшие.

Умирает Горио, и Растиньяк – единственный из обитателей пансиона мадам Воке, кого эта смерть заставила задуматься. Но это – тот самый Растиньяк, который дал «добро» на убийство богатого наследника, чтобы через женитьбу завладеть его деньгами. Нулевой итог? По крайней мере, близко к тому.

Чудо Друда наследует единственная неравнодушная – чистая душою Тави Тум. Гибнет Друд – героическая личность, а наследница чуда – девушка, вся сила которой – в духовной чистоте. Может ли чистота стать оружием против полчищ воинствующих мещан?

Самоотверженный дар Фридриха оказался столь же бесплодной попыткой сделать мир лучше. И только смерть дарителя заставила Ансельма задуматься… пока – лишь задуматься. Непомерная плата за такой итог.

И только в «Трое» итог ненулевой. Троя пала. Но на ее развалинах, как чудо из чудес, появился цветок милосердия…

И все-таки не верится в нулевые финалы, не верится! Есть нечто, корректирующее их. Объективный, но неравнодушный взгляд. Взгляд со стороны , но не взгляд постороннего . Посторонний не получит права вынести в финале суждение.

Не потому ли так важны повторяющиеся сцены, повторяющиеся фрагменты диалогов? Каждый повтор – это не повторение пройденного, а шаг вперед, новый уровень понимания героями самих себя и мира – или хотя бы понимание того, что жизнь свела их с чем-то новым, во благо или во вред.

Не потому ли так важны параллели, бесчисленные параллели? Друзья из разных станов не перестают быть друзьями, а из одного – превращаются в смертельных врагов («Черно-белый этюд»). Отвергнутая дочь молит Бога, чтобы он смягчил жестокое отцовское сердце, а в это время меркантильные избалованные дочери разоряют своего заботливого отца («Отец Горио»). Две женщины любят одного мужчину, но одна принимает его как дар судьбы, а другая губит, потому что не сумела переделать на свой лад («Четыре тысячи колокольчиков»). Два мужчины любят одну женщину, но один – нелюбимый ею – воистину достоин любви, а другой, увы, любим, – но девушка избирает достойного («Судьба в кредит»). Рядом со слабым эгоистичным юношей – его брат-воин, готовый погибнуть, защищая родной город («Троя»).

Не потому ли особенно важны присутствующие в пространстве каждого из произведений герои-арбитры?

Арбитр – Элен, которая завоевывает это право благодаря нравственному максимализму. Она, как бы это ни было трудно, живет по законам беспристрастной справедливости, а значит, может оценивать других. Но на чьей же стороне правда – на стороне Ансельма или на стороне Фридриха? Ансельм принимает бескорыстный дар, зная, что это поможет ему добиться славы. Фридрих отказывается от жизненного успеха – впрочем, он не слишком верит в то, что этот успех возможен. Мы – верим, потому что Элен – арбитр, многое перестрадавший, мудрый – верит. Сомнения Фридриха и раскаяние Ансельма – нулевой итог. Мудрость – ненулевой.

Черного Коня максималистом не назовешь. Он – сомневающийся насмешник, сродни шекспировским шутам, которые, бренча колокольчиками, раскрывали своим господам нелицеприятную правду. Критический, но отнюдь не равнодушный взгляд на события и их участников дает Черному Коню право быть арбитром. Когда война завершается патом, Черный Конь печалится не об этом исходе, а о погибших, и доходит до логического вывода из своих рассуждений: войну порождают жадность, хитрость и подлость, а вовсе не дворцовая интрижка, которая подразумевалась в качестве причины. Он – не плакальщик. Он – мудрец. Ненулевой итог.

Арбитры, как истинные мудрецы, не дают готовых решений. Они ставят больше вопросов, нежели дают ответов. Иными словами, предлагают поиск – другим героям и читателям. Предлагают стать арбитрами. Предлагают взглянуть беспристрастно, но сочувственно. Взглянуть со стороны.

Елена Яворская

Белый Король

Белая Королева

Чёрный Король

Чёрная Королева

Чёрная Ладья

Белый Офицер

Чёрный Офицер

Белый Конь

Чёрный Конь

Белая пешка E2

Белая пешка G2

Чёрная пешка В7

Чёрная пешка F7

и все остальные фигуры и пешки

В строгом порядке, ещё не разрушенном сумятицей боя, друг напротив друга выстроились два шахматных войска. Под ногами – разлинованное поле, справа или слева – друзья и военачальники, а впереди – поражение или победа, жизнь или смерть, верность или предательство? – кто знает… Но пока – игра не начата, и все равны.

Белые и Чёрные

Мы равны. Две армии, два строя

В ожиданье будущей войны.

Мы равны перед началом боя,

Будущие жертвы и герои,

Командиры, пленники, изгои,

Короли и пешки – все равны…

Мы ещё не думаем о мести,

И ещё не сделан первый ход,

В нетерпенье топчемся на месте,

Ждём, когда невидимый гроссмейстер

На часы уверенно нажмёт.

Верные, бесстрашные, коварные,

Трусы, храбрецы и подлецы —

Две стихии, две могучих армии

Собрались на клетчатом плацдарме —

Чёрные и белые бойцы…

А пока ещё —

длится парад,

И прожорливой смерти

не страшен оскал,

И не виден, не слышен

сквозь грохот и чад

Истекающий кровью финал,

А пока – чёрно-белый парад

И предчувствие скорой войны,

А пока – ни атак,

ни боёв,

ни наград,

Командиры молчат,

бастионы стоят,

И безусый юнец,

и матёрый солдат —

Все равны!