Иван Гусаров - КИЧЛАГ

В устье Недлинной реки
Опустилась медленно ночь,
Касаюсь любимой руки,
Я впервые увидел дочь.

Перед бурным рассветом
Жизни листаем страницы,
В прошлом разлука, Света,
Пусть дочке спокойно спится.

В кармане только семечки,
Сюжет весьма простой,
Спешу на встречу к Эммочке
Веселый, холостой.

Эмма, Эмма, Эммочка,
Мутить не буду воду,
В ходу сегодня темочка –
Махнем-ка на природу.

Леса кругом сосновые,
Воздух, как нектар,
Там озеро Еловое –
Небесный Божий дар.

Вода блестит хрустальная,
По берегу – песок,
Ведет тропинка дальняя
В малиновый лесок.

Малиновый лесок,
Другого не сыскать,
Малины туесок –
Лесная благодать.

Эмма, Эмма, Эммочка,
Про любовь споем,
Проведем прекрасно времечко
В лодочке вдвоем.

Озеро Лесное,
Палатки встали в ряд,
Пахнет елью и сосною,
Малиновый закат.

В порту ребята настоящие,
На хлебе выросли, на щах,
Тырят коробки, ящики,
В личных роются вещах.

Богатство может ранить,
От тяжестей возникнет грыжа,
Друзья решили раздербанить
Большую сумку из Парижа.

Была большая неприязнь
К своим и прочим богатеям,
Уходила за спину боязнь,
Когда встречались с геем.

Лайнер прибыл с опозданием,
Виноват, наверно, экипаж,
Всем французам в назидание,
Вскрыли каверзно багаж.

Нашли лягушачьи лапки, –
Француз, козел болотный.
На дне лежали папки
И пакет бумажный плотный.

В пакете порнофотографии,
В разных позах дети,
Обширна очень география,
Педофилов немерено на свете.

Француза проучить порешили,
Пусть запомнит вояж,
Правда, при этом согрешили –
Себе оставили багаж.

Подняли лягушатника на вилы –
Компромат подбросили на пост,
Россиян достали педофилы,
Пусть побегает прохвост.

В порту ребята настоящие
Может, чуточку не правы…
Дербанят чемоданы, ящики,
При этом борются за нравы.

Бугры не развили глотки,
У мужика в уме мычание,
Самородки прятали в подметки,
Любит золото молчание.

Рыжий правильный металл
Мыли в устье на косе,
Хозяин план давал,
Довольны были все.

Сверх плана мыли жилу,
Катил хороший фарт,
Золотишко гнали живо
В общаковский лагерный ломбард.

По зоне двигалось рыжье,
Консервы, чай и водка,
У конвоя клинило ружье
При виде самородка.

Сходила вольница на нет,
Станет зона глыбой,
Исчез коммерческий буфет
И бочки с красной рыбой.

Коротки и чеканны фразы,
Не строчит словесный пулемет,
В одежду прятали алмазы,
Овечий серенький помет.

Этапы гнали в Тикси,
Шли тайгой по суше,
Во рту рыжели фиксы,
У многих – алмазные уши.

Уши ставили с приколом
Вдали от сучьей публики,
Между кожей и телом –
Состояние в тысячи рубликов.

Вгоняли уши по кругу:
Поднимет петух рубаху,
Можешь поиметь подругу –
Будет довольна Машка.

Член распакуют на воле,
Можно за здравие спеть,
Будет в бриллиантовой доле
Гранильщику твердая треть.

Не выставили рыбу даром,
Не бывал даже краб,
Прибивали яйца к нарам,
Рвали с кожей на этап.

Убрали мужикам зачет,
Начало вредного застоя,
Осталось их наперечет,
Кто время помнит золота.

Вместило профиль полотно,
Взгляд тревожных глаз,
Сбоку темное окно,
Тень ложится на матрас.

Кормит мать дитя,
В руках открыта книга,
Не услышат здесь нытья,
Здесь взрослеют мигом.

Не знает малое дитя,
Зачем оставили Егора,
У мамы горы для шитья,
Придет она не скоро.

Не знает маленький Егор,
Что разрушена семья,
Просил неволю прокурор,
Кивнула с легкостью судья.

Узнает мальчишка лица,
Приходит мама наконец,
Мама вовсе не убийца,
Мама просто продавец.

Он втирает дух неволи,
Этот маленький изгой,
Он узнает много боли,
Отец ушел к другой.

Узнает невольник детдом,
Матери он не дождется,
Прошагает по югу пешком,
Стране поскучать придется.

Конечно, солдат не спросили –
На склоне кавказских гор,
Лежит герой России
Рядовой Сергеев Егор.

На мальчишек оперлась держава,
Из бедной глубинки ребята.
Им – кровь и ненужная слава,
Матери – боль за солдата.

Дарят женщинам духи,
Машины, кольца, шубы,
Любимой подарю стихи
И поцелую нежно в губы.
Сочиню любимой песню,
Там – вершины синих гор,
Нашим чувствам тесно,
Душа стремится на простор.
Подарки превратятся в пыль,
Холодно будет и пусто,
Останется письменный стиль –
Вечно живет искусство.
В сотнях прожитых лет
Любовь растворится в тумане,
Прольется живительный свет,
Прочтут посвященье Татьяне.

Землю окинул взглядом:
Прибыль считают людишки,
Готовятся к смотрам, парадам,
Пишут ненужные книжки.

В храмах крестятся всуе,
В каждом преступник сидит,
Грязные планы рисуя,
Ползет по земле паразит.

На земле он пока не лишний,
От водки валяется тара,
Знает о нем Всевышний,
Послали в лес санитара.

Строим друг другу козни,
Сатане сдаем зачет,
Замашки модны козьи,
Ближнего кинуть не в счет.

Кто мелочь не брал и не врал,
И честным казался вроде,
В помыслах не плел криминал –
Нет таковых в природе.

Подальше упрятал зависть,
Плели интриги давно,
Гнилая появится завязь,
Вытащи из глаза бревно.

Эпидемии, болезни, ураганы,
Рыцарям кромешной тьмы
Изменит Всевышний планы,
Когда изменимся мы.

Увидим участок суши,
Где речь и песня ласит.
«Здесь чистят от скверны души» –
Надпись у входа гласит.

Правда в России разная
На всех полюсах, этажах,
Сверху портретно бумажная,
Снизу – надежда и страх.

Отпустили наживу ушпайку,
Многих настиг паралич,
Коммунисты давали пайку,
Теперь – бездомный и бич.