Иван Гусаров - КИЧЛАГ

На запад резко занесло,
Криминальная печаль,
Не поможет здесь весло
И тормоза педаль.
В Риге две прокуратуры,
Обе брошены в котел,
Прибалты – тихие натуры,
Больше смотрят на костел.
В котле бушуют страсти –
Девяносто первый год,
В Риге двоевластие,
Прет на митинги народ.
Две зачистили квартиры –
Гробовая тишина,
Поплачут ювелиры
У открытого окна.
Вышли в чикурильник,
Узкий длинный переход,
По конструкции – напильник
Всеми гранями вперед.
Идем по граням точно,
Скоро выйдем на простор.
На просторе будет точка,
Там уже другой надзор.
Светит в рижских закоулках
Чикурильника звезда,
Стучат колеса гулко,
К вокзалу рвутся поезда.
На Москву лежит дорога,
Тошнит от старины,
Пополнили намного
Золотой запас страны.
Вроде, братцы, пронесло,
Не получим подзатыльник,
За наше выпьем ремесло
И Рижский чикурильник.

Покинут нами дворик,
Резкий крик, бегом
Скачешь, словно кролик,
Камуфляж кругом.
Сомнительные тени,
Черные дубинки,
Мы пробные мишени,
Бессловесные картинки.
На площадке марша
Прорези для глаз,
Отдал микромаршал
Карательный приказ.
Дубинками по спинам,
Кому-то врежут в бок,
С возгласом ослиным
Прививается урок.
Это «ласковый» ОМОН
Отрывается сполна,
Ему приятен стон
И кровавая слюна.
Такая схема
Пыток, унижения, –
Дебильная система
Хочет уважения.
Не видят фарисеи –
Прокуроры по надзору,
Синяки и шишки сеют.
Крик по коридору.
Сбор у пункта,
Уперлись в тормоза,
Это на случай,
Малая гроза.
Открыты двери камер,
Приглушенный стон,
Без команды замер
Доблестный ОМОН.
Это просто тренировка
На живых мишенях,
Пропадет сноровка –
Бить по шеям.
Зачем пальнула пушка?
Кому приказ назло?
Тюремная верхушка
Улизнула из СИЗО.

Наша жизнь – криминал,
Здесь бессильны заступники,
Обманул, обвесил, украл,
Гуляют на воле преступники.
Чужой не взял копейки?
Был к дармовщине глух?
Находим в душе лазейки,
Стыдно признаться вслух.
Наша жизнь – криминал,
Загребают чужое глазки,
Пляшет кругом карнавал,
Меняются похоти маски.
С детства кричим: «Мое!»
Гребем под себя, с тех пор
Переделали сознание свое,
За другими ведем надзор.
Наша жизнь – криминал,
Таится в промыслах грех,
Сопернику строил провал,
Его примеряя успех?
Наша жизнь – криминал,
Трудно достойным быть,
Не будет пустым пьедестал,
Ангелом невозможно прожить.

Она мечтала стать судьей,
Разбирать детально прегрешения,
Черпать исповедь бадьей,
Выносить красивые решения.
В процессах не было поэзии,
С исповедью тоже глухо,
О высоком слоге грезила, –
В протоколах все предельно сухо.
Заболел опытный судья,
К делу разогретый интерес,
Чтоб не пустовала зря скамья,
Отписали ей вести процесс.
Известная компания «Монарх»
Обвинялась в ряде прегрешений.
Основатель и владелец – олигарх,
Ожидал в СИЗО решения.
Эпизоды – пролитая ртуть,
Надо собирать в бутылку,
Быстро вникнуть в суть,
Дать олигарху по затылку, –
Такое ставили условие.
И должность председателя суда.
Раздражает Бога твое сословие,
Меньше пользы, чем вреда.
О высоком мечтала слоге
И где комфортнее среда,
Обмолвилась в диалоге
Про другую категорию суда.
Олигарх получит по затылку,
Бесполезен будет пересуд,
Откроют шампанского бутылку
За переход в Верховный суд.

Ты в России застрахован,
Не отправят за Урал,
И не будешь ты закован,
Если больше всех украл.
Не ходи на приговор,
Адвокат сообщит дословно,
Не нарушат договор,
Получишь срок условно.
Можешь смело развлекаться,
Если кошелек тугой.
По пустякам не отвлекаться,
Срок отволокет другой.
Сидят за сущие гроши,
Удивит условный пункт,
Потом дивятся от души,
Почему в неволе бунт.
В России ты, чиновник,
Зарекайся от сумы;
Уволен как виновник,
Дадут тебе взаймы.
Только вымолви «алло!»
И заплачь в жилетку,
Сразу спрячут под крыло,
Дадут кресло и конфетку.
Непотопляемый союз:
Монолит и кремень,
В руках козырный туз,
Бессилен даже Кремль.
Попадаешь в эти касты,
Дели своим пирог,
Ходи по морю и по насту,
Ты в России царь и бог!

Крест сияет на макушке,
На земле – иная панорама,
У входа крестятся старушки,
Разбиты кем-то двери храма.
Храм ограбили вандалы,
Туман ложится мглистый,
Обобрали стены, залы,
За спиной стоит нечистый.
За плечами пустота,
Иконы сдали перекупщикам,
Наверно, было неспроста
По году жизни им отпущено.
Не хоронят тех на кладбище
Кто покусился на святыни,
Пристанищем им – пастбище,
И забвение в пустыне.

Мелькают мокрые ладони,
Проходят быстро круг,
С ладоней сходят кони,
Озираются вокруг.
Кони сделаны из хлеба,
Аккуратные фигурки,
Не видят кони неба,
Не знают о прогулке.
Не грабят кони банки,
Рысаки и пони,
Горячие мустанги
Стоят у нас в загоне.
Серый, как свинец,
Поместится в руке,
Гордый жеребец,
Стоит на общаке.

Время – быстрая вода,
Бег в неволе замедляет.
Дамы! Господа!
Неволя сохраняет.
Ждут Вас, Господа!
Приходите смело,
В неволе без вреда
Закалите тело.
Ветшалое старение
Шагает не спеша,
Наберитеся терпения,
Заработает душа.
Разгладятся морщины,
Не нужна диета,
Откроются вершины,
Если песенка не спета.
Приходите, Господа!
Здесь больше справедливости –
Такая плавится руда,
Научитесь стыдливости.
Приходите, Господа!
Писать роман и повесть,
Проведете лучшие года,
Здесь проснется совесть.
Не ждите приглашения,
Приходите, Господа!
Были прегрешения –
Исчезнут навсегда.

Толпа заметно поредела,
На сухой похожа лес,
К наперсткам после беспредела,
Потерян интерес.
«Вас кидают, как лохов,
Вот открыто, все прозрачно,
Играй до первых петухов», –
Говорит фанерщик смачно.
В качестве примера:
«Вот шелковый шпагат,
Вот чистая фанера,
Нет наперстков, нет преград.
Кидаю две петли,
Одна из них пустая,
Концы уйдут, как фитили –
Диалектика простая.
Определил субъект,
Ставим внутрь пальчик;
Шнурок поймал объект,
Ты – фартовый мальчик».
Дамы шепчутся в сторонке –
Пустить ли деньги в оборот,
И вынимают из дубленки
Пачку новеньких банкнот.
Фанерщик потирает руки,
Дамы ставят пачку,
Лезет быстро в брюки,
Вынимает мятую заначку.
Формальности улажены,
Деньги у третьего лица.
Что выльется из скважины?
На фанере два кольца.
Ставит пальчик дама, –
На осечку выставлен курок,
Не меняется программа,
Фанерщик тянет за курок.
Подруга сжала локоть,
В глазах пошли круги,
Краснеет один ноготь –
Шнурок несет долги.
У дамы срыв, истерика,
Это деньги предприятия,
Не поможет здесь Америка,
Теперь – к начальнику в объятия.
Толпа гудит, как улей –
Жалеют – нет милиции;
Кто остался с дулей,
Клянут свои амбиции.