Иван Гусаров - КИЧЛАГ

Чайки парят над морем,
Балтийский янтарный берег,
Менялись знакомым паролем,
Ближе к проливу Беринг.

Звучат серебряные струны,
Вот парус коснулся суши,
Балтийские желтые дюны,
Память волнует души.

Звучит хорошая песня,
Слова понимаю с трудом,
Люди дома и вместе,
Навеки потерян мой дом.

Не надо множить печаль,
Гитара грустит и смеется,
Позовет безбрежная даль,
Может, место где-то найдется.

Тревога лежит на душе,
Не злорадствую и не злюсь,
Знаю, будет не лучше,
А зоны я не боюсь.

Ментовской звучал романс,
Грустно пел начальник,
Расстроен следствия баланс,
Что ни сержант, то чайник.

План трещит по швам,
У начальства нет терпения,
Я обращаюсь лично к вам:
Исправить надо положение.

Под козырек берет состав,
Приказ знаком, не нов,
Он знает внутренний устав,
Он к подвигу готов.

Не прошло и два часа,
Работа тянет на пятерку,
Задержания масть пошла,
Забили плотно козлодерку.

Отличился рядовой Шаклеин,
Утолил дознания голод,
Задержан, кто рекламу клеил,
Засорял не в меру город.

Провел задержание с лоском,
С честью выполнил задание,
Гражданин мочился за киоском,
Вступал с сержантом в пререкания.

Отпустил товарищ мат,
Все прохожие в слезах,
Рядом школа и детсад,
Нельзя спускать на тормозах.

Младший лейтенант босяк
Покупал в киоске «Приму»,
Гражданин курил косяк,
Опер вычислил по дыму.

В конторе все в ажуре,
Не востребован был наган,
Все пристегнуты к культуре,
Все выполнили план.

Перо уперли в бочину,
Не смотрят прямо в глаза,
Отдайте лучше половину,
Не прошибет тогда слеза.

Смелость города берет,
Но не всегда она оправдана,
Есть грабитель идиот,
Его психика отравлена.

Загонит запросто перо,
Так просто, для согрева,
Оставит вам добро,
Сам останется без чрева.

Поединок быстротечен,
Может, главный на веку,
Убедишься, что не вечен
С пробоиной в боку.

Вор достал приблуду,
Не испытывай судьбу,
Падлой буду, не забуду
Подельника в гробу.

Грабитель был рассержен,
Что не посеял страх,
Если резко не повержен,
Будет короток замок.

С ножом он повелитель,
Не откроет поведение,
Он судья и исполнитель,
Не испытывай терпение.

«Моторы, моторы, моторы-ры», —
Кричит привезенный больной,
Поливает огурцы и помидоры
Ходит с лейкою другой.

В виду отсутствия дверей
Входит новый пассажир,
Он ищет маленьких зверей,
В котомке слива и инжир.

На окнах шторы не висят,
Голы стены и решетки,
Под койкой ищут поросят,
На пальцах крутят четки.

Чукча есть один, однако,
На гору молится грузин,
В коридоре крики, драка,
Лечит всех аминазин.

К стене жмется гражданин,
Явно новая рука,
Среди психов он один,
Косит он под дурака.

Чтоб не сломаться на ходу,
Напевает громко Мурку,
Жует сухую лебеду,
Чтоб облапошить дурку.

В коридоре от стены и до стены
Ходят психи вереницей,
Мелькают мокрые штаны,
Мираж подгонят вицей.

Залег по-тихому на дно,
В зубах таскает тапки,
Закроют дело на одно,
Если связи есть и бабки.

Обходят стороной перемены,
У дурдома прежняя маска,
Пропитаны дурью стены,
Облетает даже краска.

Ледяные скользкие кручи,
Прощальный на память гудок,
Над лайнером черные тучи,
Висит над «Титаником» рок.

Тонет сияющий город,
Морской незадачливый странник,
Лед большой пропорол,
Тонет блестящий «Титаник».

Вода холодная очень,
Плавает мокрый гербарий,
Черное облако ночи
Накрыло сидящих в баре.

Последние шлюпки уходят,
Прощение всем унесенным,
Солнце над морем всходит,
Рай живущим, спасенным.

Над лесами, морями, странами
Погибающий лайнер плывет,
Воздушными милями странными,
Он имеет айсберга лед.

Плывет в облаках «Титаник»,
Как торт на огромном блюде,
Как белый сахарный пряник.
Стоят на палубе люди.

Устали от ветра и зноя,
Каждый ищет свой дом,
Сто лет он не знает покоя,
Плывет над землей фантом.

«Титаник»! «Титаник»! «Титаник»!
За трубами вьется дымок,
Вечный скиталец и странник,
На воду спущен венок.

Сняли маски доктора,
Не прикоснулись даже к телу,
Пришли в больницу опера
Из убойного отдела.

По стране он долго колесил,
Оставил трупов гору,
Под измену фраер закосил,
Лепила даст любому фору.

Новый нос пришил вчера,
Врач не мучился вопросом,
Крутят фото опера:
Что же делать с носом?

Будет долгий геморрой,
За нос зацепится защита,
Мол, подсудимый здесь другой,
Докажи, что морда шита.

Молчит пластический лепила,
Потерял большой доход,
Он кудесник, он светило,
Но надо дать обратный ход.

Проблемы прочат опера,
Сработал каверзный донос,
Спокойно было все вчера,
Достал лепила нос.

Закрыт пластический вопрос,
Лепила даст зарок,
Он шьет искомый нос,
Он шьет убийце срок.

Вышки, вышки, лай собак,
Птицы тянутся на юг,
После карцера ослаб,
Лопата валится из рук.

Кидаю уголь в топку,
Порхают ласточки огня,
Солнце спряталось за сопку,
Только свет от фонаря.

Зашел подельник чифирнуть,
Погреться хочется порой,
Скоро длинный путь,
Приятный путь домой.

Над пойкой тянется дымок,
Один чифир – отрада,
Уходит срок в песок,
Немного зэку надо.

Глотаем горький чай,
Топка светит в сто свечей,
Все, братишка, замечай,
В жизни нету мелочей.

Разговор ведем за чаем,
Порхают ласточки огня,
Время мы не замечаем,
Нам бы лучше меньше дня.

Тусклый свет от фонаря,
Искры пляшут в топке,
Нету дыма без огня,
Солнце всходит из-за сопки.

Увезет подельник письмецо,
Добавит пару слов,
Мол, не потерял свое лицо,
Хоть и климат там суров.

Прав был усатый,
Кадры решают все,
Приближенных собрал Горбатый:
Чику, Цибана, Копье.