Мариям Кабашилова - Вода

Каждый случившийся день многократно
Встречаю на кухне соседку Катю.
Избегаю ответа на равнодушное «Как ты?».

Перехожу на погоду, чтобы чего не сбацать.
«В Москве обещали к вечеру минус двадцать.
Окна заклеить. Просто тепло одеваться.

Как говорил мне папа не для порядка:
«Почему по холодному полу ходишь без тапок?
Будешь чихать и кашлять». Эх, папа, папа…

Знаешь, добрая Катя, такое дело —
Мне это небо за окнами до смерти надоело.
Мама снилась опять, вся в чем-то белом.

Да много еще – чешское пиво в фляжках,
Что я по Мясницкой – как по нудистскому пляжу.
Ну, ты понимаешь. Что? Тебе неважно?

Жизнь – это как удар под дых.
Бросил: встретимся на выходных.
Много прошло с тех будней осенних,
Много суббот и воскресений,
Спас, Хеллоуин и, ебаный в рот,
Мой День рожденья и Новый год.

Может, и вправду повеситься – шутка ль? —
Никто не заглядывает под юбку.

Наверно эта чудесная история никогда не происходила,
Потому что Яндекс выдает что-то про Дилана
И результаты товарищеского матча Арсенал-Сокол
На запрос «произошло чудо». Там был фотограф, но он, сука,
Ничего не снимал, ссылаясь на отвратительное освещение.
Фотограф сам был расстроен и просил прощения.
А потом, напившись, рассказал нам бойко
Про то, что глупо было бы снимать в Нью-Йорке
В тот вечер, когда во всем городе отключили электричество.
А все остальные свидетели выпили такое количество,
Что наутро никто не помнил про то, как в темной комнате
Раба божья Елена полюбила раба божьего Михаила.
Поэтому можно считать, что ничего и не происходило.

Это вначале, а позже
Куда-то девались все ложки.
И ты: «Себя мы помножим
На тысячу чашек кофе.
Пойдем по белой дорожке!
В окне все МАЙачил профиль,
Похожий на позднюю осень.
Хватило часов на восемь.

На свете много всего, отчего у тебя сердце из груди вырывается птицей:
Когда свет уличных фонарей осторожно переходит границу
Между вечером и ночью.
Или когда предложение не заканчивается точкой,
А замирает на ходу, уходя в бесконечность.
Когда загадочная старушка в шляпке – тебе навстречу
Всегда в одном и том же месте.
Но ты не говоришь об этом никому уже лет двести.
Ты так долго молчал, что твой язык потерял способность к речи.
Проще кивнуть головой, улыбнуться, приподнять плечи.
Слова отказываются складываться в предложения, как после сильной дури.
Если очень постараться, получается что-нибудь вроде «Как дела?» или «Пойдем покурим».

Вот волна набегает на мощные камни.
Осень у моря. Ты всем этим так проникся.
Но умоляю, не доставай свою камеру,
Не снимай, тем более, если никон.

Вот эта девушка учится на гитаре,
Или другая – красивая, в платье броском,
Сосредоточенно модный журнал листает.
Не лишай ее жизни, не делай плоской.

Раннее утро, рассвет в окошке напротив.
Просто смотри на то, как это красиво.
Ну, не надо нервно искать свой фотик —
Не избежишь шевеленки после вчерашнего пива.

Только расстроишься, время впустую потратишь.
Ведь не получится так, как на самом деле.
Не снимай больше море, храмы, закаты, платье
С девушки робкой, мечтающей стать моделью.

Шорох в пустой квартире,
Утренний бутерброд.
И улыбается шире
Словоточащий рот.

Образы стали ярче.
Или – наоборот.
Будет зима. Не иначе.
Вот уже снег идет.

Долго сидим. Курим.
Сразу берем по две.
Мерим температуру
Неизлечимой Москве.

Минус один. Ты в курсе? —
Времени жить в обрез.
Нету любви. И х…. с ней —
Ровно – что с ней, что без.

Возможно, как раз сейчас ты сочиняешь стихотворную строчку.
Рука не поспевает за мыслью, мечтает о точке.
Но муза требует точности, ясности картины.
Время запуталось в твоих словах как в паутине
Муха. Только поэзия может перенести в вечность.
Вот потому ты тратил все, что осталось в русской речи…
Как фараонам клали в гробницу продовольствие, оружие, коней, женщин,
Так ты размещал в своих стихах самые нужные тебе вещи,
Самых дорогих людей, чтобы там встретиться с ними опять.
Кровати и стулья, чтобы было на чем сидеть и спать.

Кафе. Шумная музыка. Белая скатерть.
«Что говоришь? Скатерть похожа на саван?»