Мария Миронова - Живая летопись Красноармейска: от села Муромцева до наших дней

В летнее время в селе все рано просыпались и взрослые и дети. Взрослые доили коров и сгоняли их в стадо.

Встретить вечером свою корову из стада входило в обязанность детей. В жаркие дни коров пригоняли домой и в полдень. Идет, бывало, наша Рыжуха уставшая, возбужденно машет хвостом, отбиваясь от слепней. А вечером, когда возвращалась из стада, подходила к дому не спеша и так горячо дышала, и сама она была горячая, что рядом с ней было тепло и пахло от нее чем-то таким особенным, что трудно передать, но запах тот, который приносила с собой корова из леса и лугов, я ощущаю до сих пор.

Дети школьного возраста числились в селе рабочей силой. Мальчишки поливали огород, каждый свой, а воду носили из прудов. В каждой русской избе была русская печка, и в обязанности девчонок входило истопить утром печку и накормить всех, кто дома. Ходили на прополку колхозного овощного поля.

На прополку вставали рано, в четыре часа утра, а когда начинало сильно припекать солнце, уходили на отдых.

Когда созревали лесные ягоды: земляника, черника, то мы, девчонки, собирались гурьбой и шли в лес за ягодами. Ходили и поодиночке на вырубку, где вокруг пней была крупная земляника. Ходили без боязни, не было разбоев, нападений на людей. Да и люди были другими: спокойными, дружными.

Групповые походы в лес за ягодами вырабатывали в нас самостоятельность и коллективизм. Вот, бывало, набредешь на полянку с обилием ягод, и радость захватит сердце, и страх: а вдруг пока одна их собираешь, то отстанешь от всех – потеряешься. Тогда кричишь на весь лес спасительное – «Ау! Быстрее ко мне все! Я на ягоды напала!» – и все бежали на помощь к тому, с кем такое случалось. Но были в наших ягодных партиях и такие, что только себе. Набредут на большие ягоды и затаятся. Собирают быстро, лишь бы не поделиться найденным. Такое явление не оставалось не замеченным и на следующий день этих «загребущих» в нашем отряде уже не было. Меняли время выхода и уходили без них.

Из всех наших ягодных похождений, один поход был неудачным. Собирали мы чернику в лесу и вдруг вышли к «синему» озеру. Ну, а выйти к озеру и не искупаться – недопустимо. Плавать умели все, учились в сельских прудах и в Воре. Решили переплыть озеро туда и обратно. Ещё и половины не проплыли, вдруг Лиза, одна из подруг, развернулась и поплыла обратно, с испугом в лице. Когда я спросила: «Почему вернулась?» Она крикнула: «Я задела ногой за корягу. Нога болит». Вернулась и я. Когда мы с ней вышли на берег, то обе пришли в ужас: ступня ее ноги была в крови. Мы пробовали смыть кровь водой, но кровь снова заливала ногу. Мы испугались и стали перевязывать ногу головным платком. Переплывшим на другой берег девчонкам мы кричали: «Не плывите обратно, опасно!». По берегу они прибежали к нам. К нашей неожиданности, к озеру пришли купаться отдыхающие из дома отдыха, расположенного недалеко. Они осмотрели ногу и сказали: «Это виновата не коряга, а крупная рыба. На середине ступни следы зубов крупной рыбы». Когда Лиза тянула ногу из её пасти, то второй укус пришелся на большой палец, который был почти откушен.

1921 год. Сход жителей села Муромцева по вопросу ликвидации безграмотности («ликбеза»). В третьем ряду снизу, в белой шапке-папахе – старший брат Марии Мироновой – Александр Михайлович Лапутин (род. в 1911 г., служил в армии звании старшего лейтенанта на границе СССР в городе Г родно, погиб в 1941 г.). В нижнем ряду слева: Махаркова Оля, Шашанова Ф., Саввина Клава, Мягкова Зина (в чёрном платке). Справа в третьем ряду – мальчик с барабаном – Толя Шашанов, рядом с ним – Воздвиженская Элла Дмитриевна.

Отдыхающие унесли на руках нашу Лизу в дом отдыха, и там ей оказали первую помощь – обработали и перевязали ногу. Отправили всех нас домой на автомашине, а здесь мы сдали нашу Лизу в больницу. Нога зажила.

Но с той поры мы стали знать, что в Синем озере водится хищная рыба – щука. Хоть за ягодами мы продолжали ходить, но в Синем озере больше не купались. Боялись.

Село наше возвышалось на взгорье: на самом высоком месте – церковь. Строили её в 1840 году, частично, на паевые взносы сельчан.

На колокольной башне было семь колоколов: один большой – главный, по два малых слева и справа от большого, и ещё два маленьких с обеих сторон венчали как бы полукруг.

Храм Николая Чудотворца в селе Муромцево

Перед началом праздничной церковной службы совершался Благовест – колокольный звон. Когда колокольный звон разносился по округе, а было это в дни прихода верующих в церковь, то всё видимое в эти дни как бы преображалось. Кроме веры колокольный звон придавал прихожанам энергию и уверенность, чтобы превозмочь тягость жизни. По особому торжественно воспринимался звон, когда основному, большому колоколу, вторили малые колокола. Таких торжественных дней было не так много в году: Благовещенье, Пасха, Троица, Николин день – это престольный праздник в селе. По обычным воскресным дням звонили только в большой колокол. В праздничные дни, доставали сельчане из сундуков свои лучшие одежды, наряжались и, забыв об усталости, шли к Богу.