Злата Устова - Этюд на счастье

верю, уйдёт однажды
время китайских грамот,
каждое слово – каждое! —
станет живым, упрямым,
точным значеньем корня,
ясным свеченьем смысла
жизнь и любовь наполнит,
не растекаясь мысью…

принесла мне волна
прошлых дней письмена,
акварели весны, ароматы черёмух
и прохладу озёр,
и в тиши разговор,
первый дождь, первый гром, утра сладкую дрёму…

мне не нужен Париж,
если рядом творишь,
если дышишь легко, если веришь вслепую.
нам по этой волне
плыть и плыть при луне,
если жизнь выбирать – так оставьте такую,

где любовь – не мираж,
где до донышка наш
каждый миг, каждый час в многоцветии радуг,
где полётно душе,
и неважно уже,
сколько зим впереди, сколько пепельных прядок…

ландышевый сервиз
набран природой из
чашечек белых глин
чтоб не зажился сплин
чтоб ветерок качал
нежное источал
светлое приносил
чтобы хватило сил
в пасмурные времена
духам лесным и нам

моей весне не привыкать
цедить по капельке былое…
в круженье лёгком мотылька,
в тетради, ставшею золою,

в тропинке хоженой лесной,
в дожде, танцующем по елям
и в музыке из детских снов,
прозрачной сказке акварельной

мне камертонит каждый миг,
и время будто бы зависло,
забыв дорогу напрямик,
на семицветном коромысле…

взбитые сливки черёмух,
яблони розовый мусс,
в нерукотворных хоромах
я заблудиться боюсь.

ни надышаться, ни вспомнить
нашу тропинку домой…
пой мне, соловушка, пой мне!
май ускользающий мой,

дразнишь лесными цветами,
нежно-зелёной листвой,
миг – и неслышно растает
красок твоих волшебство.

когда я была горлинкой
летала в окно весточкой
и совесть была голенькой
и радость цвела веточкой
зелёной живой завязью
и колокол пел солнечно
и белой дрожал завистью
туман озорной полночи

тонкий месяц над пригорком
ночь спровадил и завис,
ждёт малиновую зорьку,
апельсиновый каприз…
зорька вызрела за лесом,
распустила рукава:
– ты о чём грустишь, повеса?
спать ложись в свою кровать!
и не жди дневных идиллий,
романтических забав,
нас с тобой разъединили…
до чего же он не прав —
тот, кто вкручивает звёзды
во вселенский потолок!
мы одно мгновенье – возле,
до мгновенья путь далёк…

мысли полётные, лёгкие, летние,
спор каблучков озорных с сандалетами,
тайны шиповника розово-белые,
шалость мальчишки с колчаном и стрелами,
лунные блики распахнутой полночи —
и ни тревоги, ни боли, ни горечи.

у осторожности прав – чуть-чуть,
целое – сильным и энергичным.
если не плачу и не кричу —
это не значит, что я вторична,

это не значит, что не живу,
что не люблю и не знаю боли.
видишь, как тянется тонкий вьюн
к выходу солнечно-голубому?

он на стене – невесомость, штрих,
лёгкий ажур изумрудных листьев.
хочешь – оставь, а хочешь – сотри,
стены и в белом выстоят…

вечер июньский ласковый,
ирисы там и тут,
в небе – стрижи и ласточки…
в гнёздышке маму ждут
ротики несмышлёные,
вырастут – полетят
над тополями-клёнами,
хвостиками крутя…

что им побед история?
память людей о том,
как поднимали, строили
пленные новый дом…
время губных гармошек и
послевоенных зорь,
странное это прошлое —
чёрное с бирюзой.

слов бесполезных частокол,
бездумно, взбалмошно, легко —
так абажур под потолком
сквозняк качает.

ах, чёрт побрал бы этот слух,
ему достаточно и двух,
упавших в тёплую траву,
да неслучайных…

и неслучайных сто шагов,
и сто друзей, и сто врагов,
и карусельных сто кругов
в одной упряжке.

а в небе синем облака,
а с гор прозрачная река,
а счастье в белых лепестках
одной ромашки…

солнце прощается нехотя,
гладит макушки отечески…
видно, наверное, сверху там
солнцу разлад человеческий.

солнце ныряет за тучу и
в щёлку глядит – что здесь выросло?
выросли ивы плакучие,
слёзы роняют над вымыслом,

смотрятся в воду солёную,
в омуте ищут спасения,
жаждут весенней влюблённости,
ждут поцелуя осеннего.

солнце растерянно сетует:
россказни это, фантазии!
и начинает рассветную
новую сказку рассказывать…

имбирный эль, клубника в хрустале,
цветущий мирт и облако в бинокле…
ну кто придумал, будто мир наш проклят,
а жизнь – игра на шахматном столе?

не верю я в придуманный цейтнот,
и тень гоню Содома и Гоморры,
по небу, как по солнечному морю,
мечта моя на облаке плывёт.

крошки пастели, неровность картона,
берега розовый край,
по голубому скользит и не тонет
солнечных бликов игра.

рыбки клюют бессловесными ртами,
словно играют в лото,
счастье поймают и станут китами
в новой картине потом…

душный июньский полдень,
остановилось время,
сладкой свернулось дрёмой
в стареньком гамаке.

пёс разомлевший подле,
пруд водомерка мерит,
хриплый за лесом гром и
ягоды в молоке…

в сумрачных лабиринтах,
в сумрачных снах горячих
будешь искать тот случай,
тот земляничный вкус,

звёздочки-маргаритки
у деревянной дачи,
солнца игривый луч и
ниточку детских бус.

мой сон похож на сотни ожерелий
из тонких паутинок и дождя,
из лёгких нот цветочно-карамельных,
из берегов, где так умеют ждать