Ольга Романова - Знаки равенства

Ты боишься чужих роковых обстоятельств,
Ты используешь жизнь как траншеекопатель.
Ты боишься всего, что тебе неприятно,
Ты читаешь Гюго, понимая превратно.

Ты боишься слонов и собак ненавидишь,
Ты забрызгал слюной всех вокруг, странный имидж.
Паранойя твоя кирпичами на шее,
Зла твоя колея, только ты еще злее.

Ты боишься уснуть и не можешь проснуться
И себя обмануть и в нутро окунуться.
Ты боишься прочесть эти тайные знаки,
Ты боишься небес и всемирной атаки.

Пылью пропитаны легкие времени
Дышат и кашляют, кровью капая.
Изнемогая в чужом измерении
Старятся, от тяжести падая.

Воют и стонут от одиночества
Их шестеренки скрипят от вечности,
Плачут от боли и нервно корчатся
Изнемогая в плену человечности,

Метафизических правил реальности
Сферах бессмертия, дум онтологии.
Жизнь это просто простые формальности,
Если всего лишь ты платишь налоги и.

Если всего лишь ты в базе поверхности,
Псевдо погрешности в ритме стандарт.
Соизмеряя молекулы мерзости
В фазу зачем-то вступает азарт.

Перегородка, трахея безликая,
Напрочь сковала, дышать нельзя.
Пылью пропитана, просто мурлыкает
И извивается как змея.

Иносказательно выстрелив в утро
Бальзамом по сердцу, болью разлуки.
Страхом забытым, пронизанным чутко
Теорией страсти пронизаны звуки.

Пылью пропитаны легкие времени
Дышат и кашляют, кровью капая.
Изнемогая в чужом измерении
Старятся, от тяжести падая.

Мягкая ткань твоего тела
Пронизана до беспредела.
Пропущена сквозь разум ночи
Закоулками многоточий.

Строгие линии твоего сознания
Не умещаются в мироздание,
Не колеблются в памяти завтрашней
Им за будущее не страшно.

По проспектам, увитым бордюрами,
По неясным дворам, запутанным.
Люди снова стали фигурами,
Сладкими, из сахарной пудры.

Синее небо твоего взгляда
Не сдается в плен, после разлада.
Не впадает в сон от амнезии,
Список утвердили и огласили.

Нежные спазмы твоих печалей
Ни за что больше не отвечают.
Не вступают в союзы писателей
Лишь страдают всемирной апатией.

Убеждаясь в закрытых веках
Невозможно найти ночлега.
Можно только уснуть в пространстве
Своего постоянства.

Мягкая ткань твоего тела
Пронизана до беспредела.
Пропущена сквозь разум ночи
Закоулками многоточий.

И прозой обычной пройдёт понедельник,
Присыпанный пудрой и нафталином.
И день ненасытный, уставший бездельник,
Покажется скукой и сном примитивным.

Исчезнет, растает, испепелится,
Ворвется кометой и вырвется вздохом.
И ты станешь небом, душа твоя птицей,
Летать, отражаясь обломками стёкол.

Скупые надежды остались в неволе,
Остались в плену нераскрытые тайны.
Твоё одинокое сердце довольно,
Царапая стены, проверки фатальны.

Слезами астральными, не пустяковыми,
Утраченным утром, заваренным чаем.
И смехом раскаяния, рассказами вдовьими,
Себя ежедневно мы не замечаем.

Врут первоисточники, смеются завистники,
В оригинале колеблются классики.
К чему приведет нас тупая статистика?
Нас стерли из времени нейлоновым ластиком.

И просто заклеили, затерли, замазали,
Как старые окна, скрипучие петли.
Закрасили души. Заставили вазами,
Завесили стразами коммерческих реплик,

Смеющихся девочек, упитанных мальчиков,
Довольных собой оловянных голов.
И перестреляли всех отпетых романтиков
Дежурными фразами заученных слов.

И прозой обычной пройдёт понедельник,
Присыпанный пудрой и нафталином.
И день ненасытный, уставший бездельник,
Покажется скукой и сном примитивным.

Вся земля пустырь, обезглавлена,
И душа волдырь, окровавлена.
Силуэт размыт капли катятся
Не рыдай навзрыд, не спохватятся.

Не зальют слезой, не укутают,
Лживой простотой убаюкают.
Красною строкой напечатают,
В тишине мирской за бараками.

Сказок наплетут трех копеечных,
Купят и сдадут, как намечено.
Спросят у ворот, отоварятся,
И на эшафот все отправятся.

Свыкнутся потом, оприходуют,
Сразу грянет гром с непогодою.
Сквозь толпу тропа затрапезная,
Пусть толпа сыта, бесполезная.

Мракобесною сухомятицей,
Затрапезною злыдней пятницей,
Приворотною каракатицей
В черном ситцевом чудном платьице,

Вся земля пустырь, обезглавлена,
И душа волдырь, окровавлена.
Силуэт размыт капли катятся
Не рыдай навзрыд, не спохватятся.

Мы вроде не ангелы
И точно не демоны.
Играли по правилам
И были потеряны.
Мы с жизнью не спорили
Приехали вовремя.
И наша история
Расписана добела.
Мы в вечном забвении
И кадры засвечены.
Возможно прозрение,
И сны обеспечены.
Ошибки первичные,
Не сказано главное,
Как мифы античные
Мы связаны главами,
Глазами, улыбками,
Привычками, профилем.
На праздник открытками,
Одной философией.
Словами нелепыми,
Коварством и радостью.
Мы там еще не были,
И вряд ли до старости…
Останемся взрослыми
С закрытыми лицами.
Смешными вопросами
И вылетим птицами.
За наше сознание,
Цветами увядшими.
Мы знали заранее
Все ноты из маршей и.
Планеты вращаются
И слышатся выстрелы.
И к нам возвращаются
Забытые истины.
И сердце сжимается
Там, между ударами.
Почти разрывается,
Бежит тротуарами.
В ночи искалеченной
Потемками, граффити.
Уехали в вечное
В тиски типографии.
Удрали из прошлого,
Убрали гербарии.
Все маски изношены
В нелепом сценарии.
Все роли обыграны
К ногам что-то брошено.
Чужими интригами
Мы в них заморожены.
Скучаем, надеемся,
Стучимся в закрытое.
Душа отогреется
Живая. Убитая.
Мы вроде не ангелы
И точно не демоны.
Играли по правилам,
Но время потеряно.

Проще любить мертвых,
Не живых, с них уже не спросишь.
Профиль фото давно потертый
Ты под сердцем годами носишь.

Проще любить мертвых,
Вслух читая романы простые.
Соглашаться, во-первых, в четвертых,
И заряды у них холостые.