Ольга Романова - Знаки равенства

Я их всех разложу, раскидаю по полочкам
Распакую пустые чемоданы тверезые.
Пусть ударят в набат полоумные молотом
Вы его не услышите в этом ельнике бронзовом.

Тянутся длинной веревкой сутки,
Сползая ужом по плоскости.
И презираются промежутки
С повышенной долей плотности.

И неухожены километры
С пониженной долей скромности.
Тянутся руки, рвутся спектры
Обыденной невесомости.

Тянется время змеёй холодной,
Рептилией необузданной.
Кажется вечность такой свободной,
Горит фонарями тусклыми.

Сытое племя себя разбудит,
Может, всплакнет из жалости.
Светлое завтра себя окупит,
Перечитает Фауста.

Перелопатит украдкой кратер,
Вычерпав сновидения.
Перевернет грязную скатерть,
Зеркальное отражение.

Перегрызет провод стовольтный,
Перечеркнет молнию.
Полный вперед! Ход безмолвный!
К берегу самоиронии.

Рвутся в бой проходные субстанции,
Инфернальные богатыри.
Близорукие, с куцым панцирем,
Убаюканные упыри.
Рвутся в бой и теряют сознание,
Проклиная во всём войну.
Шепчут Мантру, как заклинание,
И глотают от страха слюну.
И выстраиваясь в шеренгу,
Становясь гитарной струной.
Написав такую легенду,
Что дрожит земля за спиной.
Абсолютно бесстрашие
И слепо суеверие.
Вера многоэтажная
Не простит лицемерия.
Абсолютная истина
Пусть по кругу десятому,
Нежеланна завистникам
У них все виноватые.
У них все обреченные,
Глиной рты перемазаны.
Абсолютно прощенные,
И ничем не обязаны.
Абсолютно прикрытые
Простынями кровавыми,
Там живые, убитые
Прикладами ржавыми.
Там слепые и зрячие
Абсолютно прозрачные.
Их тела не горячие,
Прибыли новобрачные.
Прибыли перебежчики
От границы до вечности.
Их пути искалечены
В абсолютной беспечности.
Абсолютно бесстрашие
И слепо суеверие.
Вера многоэтажная
Не простит лицемерия.

Не ищи своё солнце, оно улетело и вляпалось.
На чужом пустыре вновь захотело расслабиться.
Не ищи своё солнце, оно как обычно расплакалось,
Но еще не успело ссутулиться и состариться.

Не ищи свои травы, они пожелтели и высохли,
Не бинтуй свои раны, не хватит бинтов и зеленки.
Не ищи своё детство, оно неожиданно выросло,
О нем желтая память в царапинах на фотопленке.

Не ищи своё утро, оно превратилось в вечернее,
Кофе без молока и крепчает от года с годом.
Не ищи свою жизнь, она просто была исключением,
Или, может быть, даже чуждой ошибкой природы.

Не ищи свои сны, они вновь заблудились в чащах.
В этих ельниках и сосняках, в хвойных зарослях.
Не ищи своё время, оно перешло в настоящее,
И впадает от этого в разные странные крайности.

Не ищи свои дни, они просто не в тех исчислениях,
Вырвав календари их кукушки устали отсчитывать.
Это дни не твои, это страхи того поколения,
Что боялось ответа, не желая, прошлое впитывать.

Не ищи своё поле, с пожухлыми, желтыми листьями,
Перегнившее время устроит заветный компост.
Не ищи себя там, всё пройдет и испишется письмами,
Не ищи свой ответ, пока не услышишь вопрос.

Не ищи своё солнце, оно улетело и вляпалось.
На чужом пустыре вновь захотело расслабиться.
Не ищи своё солнце, оно как обычно расплакалось,
Но еще не успело ссутулиться и состариться.

А на твоей границе всё спокойно,
Без перемен, без выстрелов в упор.
Не начинались призрачные войны,
И красно-белый не пришел террор.

И на твоей дороге нет препятствий,
Нет поражений, мало суеты.
Нет перебранок, равенства и братства,
И нет последней, пройденной черты.

И нет знамён и флагов, нет теорий,
Нет доказательств прежних теорем.
И на ремонт закрыли крематорий,
Чтоб не было запутанных проблем,

Чтоб не было неловких ситуаций.
Чтоб не попасть по случаю впросак.
И в нереальном сне цивилизаций,
Ты не проснешься все-таки никак.

Хоть на твоей границе всё спокойно,
Без перемен, без выстрелов в упор.
Не начинались призрачные войны,
И красно-белый не пришел террор.

И до краев заполнены
Ночные наши шалости.
Такими нас запомнили
Из жалости. Из жалости.
Такими неуклюжими,
Нас просто отутюжили.
И души искарябали
И лапы поцарапали.
И музыкой и танцами,
Скореженными пальцами.
Скукоженными куклами
И пирогами пухлыми.
Закрасили, замазали,
Обвили метастазами.
Упитанными фразами
Поддельными экстазами.
Убитыми дорогами,
Пустыми скоморохами.
Не сроками, обидами,
И сплетнями убитыми.
И до краев заполнены
Ночные наши шалости.
Такими нас запомнили
Из жалости. Из жалости.

Боль фатальная, тьма разлучная,
Боль хрустальная, точно штучная.
Проскочившая мимо выстрелом,
Чтоб ее убить, надо выстрадать,

Чтоб ее простить, надо вырасти.
Чаем угостить вместо сырости.
Медом напоить сладким, приторным,
Чтобы было всё с корнем вырвано.

Обметать, подшить, обработать срез,
Чтобы дальше жить только с ней вразрез.
Под ногами чтоб боль не путалась,
Коль придет озноб, чтоб укуталась.

Боль фатальная, нежеланная,
Как брутальная баба пьяная.
Замотается в бархат импортный
Заикается, сделав выводы.

Только мимо путь, мимо истины,
Можно утонуть в смысле жизненном.
Можно забрести не в ту сторону,
Но делить грехи нужно поровну,
И корить себя только поделом,
И казнить других только за столом.

Боль фатальная, тьма разлучная,
Боль хрустальная, точно штучная.
Проскочившая мимо выстрелом,
Чтоб ее убить, надо выстрадать,

Мертвые листья, мертвые улицы
Это не снится, это забудется.
Мертвые реки льдом укрываются
Мертвые веки не улыбаются.

Мертвые сказки пеплом заброшены
В ритмах рязанских, в туфлях изношенных.
В незабываемых фильмах о вечном,
Сброшены фильтры, ушли в бесконечное.

Мертвые танцы не в моде нечаянно,
Мертвые пальцы не знают отчаяния.
В душах живых неживые проклятия,
В мире глухих так опасны объятия.