Ольга Романова - В механике небесной атмосферы

Данными спутника, вокруг орбиты мы.
Крутимся, крутимся метеоритами.
Стрелки часов этой ночью застрелятся,
Координатные минусы делятся.

У меня отняли сердце, навсегда отняли сердце,
Оно лишь стучит в твоих руках,
Оно лишь живет в твоих руках.
У меня отняли душу, навсегда отняли душу,
Она растворилась в облаках.

И остановили время, навсегда остановили,
Не спросили, как хочу я, не узнали, как хочу я.
Не пообещали счастья, не восстановили кадры,
И остановили время, оно идет обратно.

У меня отняли сердце, половина лишь осталась,
А другая половина улетела птицей в небо.
У меня отняли счастье, разделили на недели,
Раскрошили дни, минуты, крошки хлеба.

Философией свободы не достигнешь ничего ты,
И возможностью остаться в одиночестве кого-то.

У меня отняли сердце, навсегда отняли сердце,
Оно лишь стучит в твоих руках,
Оно лишь живет в твоих руках.
У меня отняли душу, навсегда отняли душу,
Она растворилась в облаках.

В моих морях тебя не будет,
В моих песках следы исчезнут.
На перекрестке черствых судеб,
Твоя умрет, моя воскреснет.

В моих краях другое лето,
В моих лесах чужие зимы.
На магистралях у рассвета,
Летела мгла неумолимо.

В моих садах всё та же осень,
В моих секундах неуемных.
Осталось сколько, может восемь,
А может семь веков огромных.

В моих портфолио секретных,
Лишь отпечатки дней недавних.
И ты узнаешь по приметам,
И может быть, не бросишь камни.

В моих картинах футуристских,
В моментах пагубных тревог.
В моих потерях близко, близко,
Топтался Дьявол, словно Бог.

В моих словах только молитвы,
В моих руках иконопись.
На поле брани после битвы
Господь мне снова дарит жизнь.

Ты откуда взялась сегодня,
На парковке пустое место.
Оно занято, не свободно,
Как и ты не моя невеста.

Ты откуда пришла внезапно,
Как гроза среди неба летом.
Ты мое запоздавшее завтра,
Лишь моим ты светом согрета.

Ты опять подарила нежность,
Повторила слова родные.
И уехала в бесконечность,
В те года, как и мы шальные.

Остановки уже не будет,
И маршруты давно другие.
Я твои глаза не забуду,
Прокричала вслед ностальгия.

Ты откуда свалилась снова,
Как звезда с небосвода ночью.
Я как сдвинутый Казанова,
Опьянен тобой и порочен.

Ты откуда взялась сегодня,
На парковке пустое место.
Оно занято, не свободно,
Как и ты не моя невеста.

Дай мне Господи, дай мне Господи,
Дай мне Господи не упасть.
Не скатиться мне в царство пропасти,
У себя своё не украсть.
Дай мне Господи сна спокойного,
Дня удачного и тепла.
Дай мне Господи волю вольную,
Чтоб моя душа ожила.
Дай мне Господи, дай мне Господи,
Успокоиться и понять.
Вместо слабости дай мне твердости
И твою заботу принять.
Дай мне Господи, упования,
Единения с тишиной.
Дай мне Господи, сострадания,
И воды Святой в этот зной.
Дай мне Господи, дай мне Господи,
Лишь смирения благодать.
Дай мне Господи радость кротости,
Вместо робости испытать.
Дай мне Господи, дай мне Господи
Лишь терпения твоего.
За ответами и вопросами
Есть нутро моё, естество.
Дай мне Господи, дай мне Господи,
Дай мне Господи не упасть.
Не скатиться мне в царство пропасти,
У себя своё не украсть.

В руках расплесканное небо…

В руках расплесканное небо,
За небоскребом небоскреб.
Проходит день усталой негой,
Отбросив тени мрачный горб.

В руках расплесканная осень,
И стаи листьев вперемешку,
Вдруг подмигнет, о чем-то спросит,
Закашляет и, скрыв насмешку,

Начнет допрашивать, неволить,
Кряхтеть, выпучивать глаза.
И переигрывать бемоли,
Когда закончится гроза.

В руках разболтанное утро,
Закатным тоном акварели.
Так просыпается уютно,
Словно младенец в колыбели.

С надеждой ветреной, холодной,
Что теплится слегка сутулясь.
И побуждением благородным,
В ладонях небо затянулось.

Красный, белый, зеленый, синий,
И цветов этих постоянство
Глаз ласкает, и небо стынет,
Вырубая собой пространство.

И в кофейнях дурман повсюду,
По утрам, не считая денег,
Там расплачивался Иуда,
И искал сдачу академик.

И в минуты погод ненастных,
И в часы солнечных затмений.
Вечер снова в окне погаснет,
И усядется на колени.

Будет нежно мурлыкать, плакать,
Словно кошка и кликать ласку.
И слеза его будет капать,
Омывая весь штат Аляски.

Вытираясь платком рассвета,
Он укутается садами.
Вечер скомкан в руках газетой,
Но камин окруженный дровами,

Ожидает костра ночного,
Но хозяин не слишком быстро,
Зажигает его. Полвторого,
Не дождаться дровишкам искр.

Снова белый, зеленый, синий,
И цветов этих постоянство
Глаз ласкает, и небо стынет,
Ожидая своё пространство.

И старушка зима опечалилась,
Она каялась, каялась, каялась,
Что засыпала снегом столетия,
Что вступила в объятия бессмертия.

И старушка зима затревожилась,
Ей весеннее солнышко вспомнилось.
И зеленые травы закатные,
И вагоны пустые плацкартные.

И старушка зима успокоилась,
На работу колдуньей устроилась,
К буйным вьюгам, к морозам нешуточным,
Она тихо играла на дудочке.

Она резво ветрами шумными
Обдувала царство подлунное.
И снегами белыми, белыми,
В мир стреляла стрелами, стрелами.

И старушка зима разбуянилась,
Как ребенок она заупрямилась.
Замела все тропы осенние,
Забрала с собой птичье пение.

И старушка зима опечалилась,
Она каялась, каялась, каялась,
Что засыпала снегом столетия,
Что вступила в объятия бессмертия.

Жаль, что окна наши не напротив.
Жаль, что ничего не происходит.
И ветрам холодным, стало не свободно,
Думу думают и где-то бродят.