Светлана Макаренко-Астрикова - Madame, когда сжигают корабли…

Мадам, рождественский снег
Горчит корицей вино….
Как плавен костра разбег,
Как горько все и смешно!
Мадам, рождественский сон.
И сладость холода губ….
И ветер в зиму влюблен,
Взбешен, непокладист, груб…
Он ноты прошлого рвет
В клочки, как сердитый Бог.
Прищурясь, строфу прочтет.
Но в ней – непонятен слог.
Оборван…. Горчит вино.
Сладчайшим виденьем дней…

Мадам, заснеженный райский сад
И профиль змея – древесной сажей.
И снова строфы наземь летят…
В них горечь яда, размер – не сглажен
Мадам, оставленный райский сад
Укрыты снегом ручьи и тропы..
И абрис крыльев слегка помят
Промерзший ангел, озябнув, топал,
По соли снежной, зажав в горсти,
Испепеленное Вами сердце…
Его бы голубю принести
Как крошки хлебные… И согреться
Нежнейшим пеплом, растертым в прах…

Мадам, я вас почти не знаю…
Перчатки Вашей на снегу
Я тонкий след запоминаю
Ваш абрис – вспомнить не могу…
Мадам, я Вас почти не знаю.
Но губ замерзших тонкий вкус…
Я с наслажденьем ощущаю
Снежинок падающих блюз…
Мадам, я грешный, Вас не знаю!
Не смею знать и окликать…
Строфу дыханьем согреваю
Полтакта занося в тетрадь…

Мадам, мне снится, что я жив!
Мне только снится.
Как нежно Вы склонились надо мной
Я был не рыцарь. О, совсем не рыцарь!
И грубой отличался прямотой.
А Вы, Мадам…. Все заливались смехом,
Кусая губ изнеженных края!
Меня дразнили. И в своих доспехах
Пылал в досаде, задыхаясь, я…
Мадам, мне снится, что я – жив.
Мне жизнь – снится.
Без Вас она, поверьте,
Просто – глюк. На мониторе.
Ваша тень ресницы
Вычерчивает смайлик…
Я ловлю… Его.. Любовь ловлю.
Без оправданий. Так рубят саблей
Шелковый платок… Мадам, мне снится
Мой предел желаний… Поцеловать Вас.
Дух мой изнемог… Я просыпаюсь..
Кофе – ядом стынет.. Сопит в сейвскриве
Сонный монитор.. Моя любовь
Навряд ли Вас покинет…
А строки неудачные
В костер. Delete…..

Мадам, этот запах фиалок – остывшая нежность…
Ладони ребром рассекается воздух, и капли рябины,
Как кровь, что пульсирует где то в висках, и у горла,
И в сердце ворвется горячим потоком,
Как Вами забытое кофе… Остывшая нежность
Меня обожжет.. ненадолго… Но уголь души
Вас согреет немного.. О, счастье.
Пригрезилось мне, как песчинка…
Как запах фиалок в морозном
тумане
Январском…
Его – не бывает на свете…

А дневники – духами пахли…
Их нет, изорваны они…
А меж листов – тот голосах ли?
Нельзя вернуться нам в те дни…
А дневники – жасмина одурь…
И сумрак липовых аллей.
Минутой нам казались годы
И в вечность нес нас соловей…
О как раскатисты напевы,
Что изменяли блеск реки…
Зачем, мадам, в порыве гнева,
Свои сожгли Вы дневники?
Они духами чудно пахли,
Как Ваше тело… и платки
Вы это помните? Ах вряд ли,
Какая глупость – дневники!

Мадам, целуя Ваши пальцы
Ваш давний раб, заклятый враг
С упорством гордого страдальца
Я расправляю белый флаг
На самом краешке свирели
Ловлю дыханьем ноту «ля»
Мадам, вчера Вы дивно пели!
Не для меня! Мученье – для
Мадам, целуя Ваши пальцы,
Строфу оправлю в сладкий яд
Безумной ревности.. Касаться.
Ловить движенье наугад
Запоминая форму пальцев,
И в слабости себя виня
Прочь уходить, стремясь – остаться
Строфу сомнением дразня…

Мадам, берегами ладони касаетесь неба…
Как кошка, крадется луна, зависая, в лакунах,
Пробелах, и клавишах туч, облизнувшись
На звезды… Касаетесь неба, мадам!
Этот берег ладони, остудит мне лоб,
И прохладный сиреневый иней
Мне в горло, как льдинка, строкой упадет…
Я коснусь ею неба… Царапая душу себе,
Выметая осколки цезурой. 1 1 Цезура – здесь – точное ударение в стихе.

Мадам, нынче было виденье мне…
Коснулись меня, мимоходом, ладонью,
Нежнейшей, как пух.. Отпечатком в стене,
Калиновой бусиной на заоконье,
Истертою меткой на тонком платке,
Ваш профиль сиял.
Но со скучною миной
Следил кот за мухою на потолке.
Коту, видно, тоже – видение было.
Он лапой махнул, оцарапавши нос…
Ваш профиль исчез в рюмке водки рябинной..
Мадам, я не пьян! Но летит под откос
Усталое сердце.. Ведь было… виденье
Уснувшему рыцарю легкой строки?
И чуть позабавился Бог
С Вдохновеньем
Играя сонату в четыре руки…

Мадам, я, словно стылый лист
Лечу по ветру.. Не коснусь плеча.
Ноябрь промокает злобно кисть
В заката масло, и плюет, ворча,
На тротуар – дождем…. Рябинных бус,
Чахоточны ошметки на снегу..
Не прикасаюсь.
Больше не вернусь… Забуду…
Но не вспомнить – не смогу.
В полете сна, где, словно стылый лист
Моя душа…

Мадам, я Ваш любимый враг!
Но Вам войну – не объявляю!
Я Вашу пудру рассыпаю,
Как вечные снега… Ваш шаг
Я контролирую неслышно,
Скользя, как луч.. Как липкий смог
За Вами.. Полусонной мышью
Закат ложится на листок,
Устав играть звездой холодной,
И пальцы об нее колоть…
О! Вы мечтали стать свободной
А я, как дерзкий полубог,
Стал лишь врагом,
Любимой тенью..

Мадам, аквамарин холодный глаз…
И в шелке простыней – неясный оттиск
Груди, колен… И скольженье фраз,
Вдоль ямки нежной горла… Отвернетесь,
И жизнь моя – холодным камнем – вниз,
И стережет Ваш сон мое дыханье….
Я не боюсь, что нота лишь… Каприз..
Страница в Вашей жизни. Блажь. Касанье
Осенних, ненавязчивых ветров…

Мадам, о таких, – не помнят – боготворят…
Рисуя сигарой образ, и зеркало проклиная
Мадам, я немного выпил.. И нотный ряд
Моей серенады – сорван. Тлеет, сгорая…
Мадам, о таких – не помнят. Им дарят сны,
И горечь земной любви, перевитой ядом…
Мадам, этот холод жеста… И строки мои смешны,
И Ваш аромат в бокале, развеянный в ночь над садом…
Прохладный глоток тумана, янтарная твердь луны…..
Мадам, о таких – не помнят…
Склоняясь, скользят лишь рядом..
Как тень…..