Ольга Шмакова - И в каждой былинке таится душа…

Алёшка, сын, пришёл с мечом домой…
Землёй давно военный правит атом,
Но миром скифов болен Лёшка мой,
И потихоньку собирает латы.

Себе клепая шлемы и щиты,
В век двадцать первый порох презирая,
Из городской безликой суеты
Сбегают парни, в прошлое играя.

Неся кольчуг железо на плечах,
Блестя на шлемах брызгами рассвета,
Идут мальчишки биться на мечах,
Назло ракетам, ружьям, пистолетам.

Претит им подлость пуль из-за угла.
Близка их душам честь единоборства,
Где наказаньем истинным для зла —
Лишь сила рук, да стали благородство.

Искусство боя, скрытое в веках,
Даётся лишь тому, чей дух достоин
Держать оружье древнее в руках
И называться гордым словом – воин.

Что-то тревожно сейчас у меня на душе…
Чувство пытаясь понять, не найду я причины.
Будто заносит машину на льду в вираже.
Мается сердце мое неизвестной кручиной.

Как же мне сладить с тревожной душевной волной?
Боже, с какой стороны ожидать неудачи?
Слышу неясные звуки за толстой стеной.
Дверь открываю – дитя моё бедное плачет.

Прячется в комнате дочка семнадцати лет.
Сердце, разбитое вдребезги, лечит слезами.
Плюшевый мишка в объятьях, и выключен свет.
Что же стряслось? Расскажи перепуганной маме?

Слышу сквозь слёзы: «Мамуля, он бросил меня…»
Из берегов вышли глаз невесёлых озёра,
Слёз водопады со щёк льются на пол, звеня.
Нет, не помогут сейчас ей мои уговоры…

Мне бы забрать у неё эту острую боль,
Мне б успокоить убитое горем сердечко,
Что бы не сыпались слёзы, не жгли бы как соль
Свежую рану души моего человечка…

Доченьку крепко обняв, я сижу и молчу,
Сердце читая её, как знакомую книжку.
Завтра, пожалуй, на слёзы её поворчу…
Ну а сейчас – пусть промочит несчастного мишку…

В сознанье собственном – царица!
Шокируя длиною ног,
Идёт, красуется девица,
Всем обсужденьям поперёк!

Газели стать – в движеньях плавных,
Скрыт в сердце чувств девятый вал.
Гиперболоид глаз лукавых
Разит лучами наповал

Мальчишек, падких на кокетство
Её трепещущих ресниц.
Вот и ушло тихонько детство,
Как тень прочитанных страниц…

Ах, Маша, Маша, дочка наша…
Какой на сердце был покой,
Когда ты с ложки ела кашу,
И не была ещё такой —

Своей красе узнавшей цену,
Открытой солнцу и ветрам…
…Приходят дети нам на смену
Жить в счастье с горем пополам…

Дай, Бог, им горюшка поменьше…

Волоколамск! Я признаюсь тебе
В своей любви… Своею красотою
Ты прикоснулся к сердцу и к судьбе,
Околдовав славянской простотою.

Мне пела Лама тихо и светло
Речную песнь, струясь неторопливо.
Стихи мои здесь встали на крыло,
Резвясь под сенью величавой ивы.

Мне дорог край седых твоих холмов,
И темнота лесов твоих еловых.
Ты дал мне здесь когда-то хлеб и кров,
И драгоценный кладезь знаний новых.

Волоколамск… Пронзая глубь времён,
Твой русский дух по-богатырски волен.
И твоё имя – будто перезвон
Твоих церковных строгих колоколен…

Я кланяюсь тебе, Волоколамск…

Быть может, всё это странно,
Но вижу я часто сон.
Как возле реки туманной,
Под звёзд неумолчный звон,

Встречает индейский лагерь
Восход молодой луны.
И плачет койот в овраге,
И шорохи трав слышны.

Пасутся тихонько кони,
Искрясь в голубых лучах.
А рядом на страже воин
С высоким копьём в руках.

Здесь в душах людей – свобода,
Здесь подвиг – закон сердец,
Здесь гордость – черта народа,
А труса здесь ждёт конец.

Быть может, всё это странно,
Но тянет меня туда,
В тот лагерь в плаще тумана,
Исчезнувший навсегда…

Грохот копыт – словно гром в небесах,
Стадо колышется тучей.
Солнце сверкает на грозных рогах,
Пляшет на спинах могучих.

Неудержимой широкой волной
Звери несутся по склонам.
Брат, не напрасно мы пели с тобой:
«Дай нам бизонов, бизонов!»

Конь мой и я, мы сплотились в одно —
В дикого Духа Погони.
С нами Великое Солнце! Давно
Ждали охотничьи кони

Этого дня, этой скачки лихой!
Мчатся. как лёгкие стрелы!
Брат, пусть удача пребудет с тобой,
Конь будет лёгким и смелым!

Прерия стонет… Лавиной по ней
Льется огромное стадо.
Просим: Простите нас, Духи зверей!
Мы – не со злобы. Так надо.

Вы – наша жизнь! Вы – наш зимний покой!
Верны вы древнему зову
Песни священной… Гремящей рекой
Мчитесь, бизоны, бизоны!

Летят по небу всадники, взбивая облака.
Хлыстами белых молний они тучам бьют бока!
И гром копыт небесных долетает до земли,
Звучит в горах раскатами, теряется вдали…

Колышутся, волнуются бизоньи спины туч,
И мечется от страха между ними солнца луч!
Но призрачные всадники всё гонят их вперёд.
И скоро стадо чёрных туч умчит за горизонт…

И вновь, дождём умытый, засияет небосвод,
Орёл расправит крылья и продолжит свой полёт.
Лишь изредка могучий гром звучит издалека —
То всадники небесные всё гонят облака…

Над прерией седой парит мой брат – орёл,
Меня своим крылом приветствуя с небес.
Я тот, кто для себя приюта не нашёл,
И домом стали мне лишь прерия, да лес.

Мне нечего терять, свободен я и смел.
И весело мой конь несёт меня вперёд.
И пусть ещё вчера я жить так не умел,
Довериться судьбе пришёл и мой черёд.

Бродяга – я, и ночь – подруга для меня.
А мой большой костёр – мой самый верный друг.
И звёзды смотрят вниз и падают, звеня,
В высокую траву, моих касаясь рук.

А завтра – снова в путь. Несётся жизни круг!
И пусть навстречу мне волнами ляжет степь.
Я – сам себе судья. И пусть сто бед вокруг,
Свободу не сменю на золотую цепь.