Валерий Рогожин - А моя душа у тебя в руках, на твоей ладошке лежит…

остается уйти, сделав вид,
по делам, и заняться как-будто делами,
сесть да чаю попить с молоком пополам,
по-английски, как учат в рекламе.

надо б съездить на кладбище,
в церковь сходить,
только лень заедает, сонливость…
можно около дома кружок наследить,
чтоб закончить сегодня гулливость.

что ж зима вроде стала опять выползать,
там глядишь и морозы случатся…
выпью кофе и сяду чуть-чуть пописать,
стих ведь должен начать получаться!

не умеют в России в меру,
чтоб чуть-чуть – и на якоря!
коль начнется поход за веру —
жди расстреляного царя!

а пойдет за грудки, за тельник!
с батей сын, стена на стену!
доставай автомат, бездельник,
жизни нет – идем на войну!

грудь в полоску, берет на ухо,
в зубы дым и чертям не брат!
было море, а станет сухо,
был друган – нынче гадский гад!

то же самое и в природе:
была оттепель – враз мороз!
лишь сказал: холодает, вроде.
глянул – холодно и всерьез!

подожди-ка! ведь нету снега!
все померзнет, нельзя пока!
но застряла наша телега,
здесь застряла и в облаках!

темно, хоть в воздухе рассвет,
хоть света нет, но утро все же…
в час ранний visavis – буфет,
хоть с ним же говорю и позже…

декабрь кончается, итог —
уже прибавилась минута,
но даже лишние пяток
нас не волнуют почему-то.

пока практически на час
день свой размер не увеличит,
не очень он волнует нас,
не больно на сердце мурлычет.

уже когда прибавит час,
то час, существенное время,
значительный прибыток даст
он при решении проблемы.

вот так часами тет-на-тет
лежу беседую с буфетом…
худого братцы в этом нет,
да доброго не много в этом.

темно, но в воздухе рассвет…
он ощущается на запах:
стоит, служа, на задних лапах
и преданней созданья нет!

красная рябина – дальняя дорога…
ой, была любима, да не очень много,
ой, была любима, да судьбы не знала,
ой, любили крепко, только очень мало!
красная рябина, ягода кровава,
капли роняла налево и направо…

красная рябина, кисти кровоточат…
ничего не знает, ничего не хочет!
конопушка ржавая, красная щербинка,
малая оспина, горюча рябинка…
приманила сладка, заманила стаю…
стая растаяла, больше не взлетает!

красная рябина, а бывает чёрна!
красная рябина, ты навроде терна!
красная рябина – совесть ты людская,
насмерть ты задушишь, исподволь лаская.
приманила в стаю, ягодка кровава,
каплями стекаю налево, направо…

декабрь. остаток дней – щепотка,
а впрочем меньше – день, день, ночь…
любого года век короткий,
год нынешний уходит прочь.

кто расторопней – варит студень,
спешит шампанское открыть,
не ждать мгновений – месяц грудень,
с наскоку сразу проводить…

и так квартал весь в ожиданьях:
декабрь все ждали, ждали снег,
морозов не было – рыданья
и вот сживаем года век!

не самый худший – были хуже,
бывали лучшие порой,
и этот год был в жизни нужен,
как будет нужен и второй…

хотя грядет год високосный —
намного тяжче прежних лет.
готовьте к встрече завтрак
постный, а следом постный же обед…

значит я подойду,
только ты объясни, где удобно,
вроде мимо иду,
вроде поезд ищу и вагон…
ты пропустишь меня,
ты о чем-то расскажешь подробно,
здесь как раз все сошлось:
переезд, переход, перегон…

ты чуть-чуть задержись,
он пройдет в это время с вещами…
чемодан из египта
пусть на память себе он возьмет!
там за угол налево,
и садимся в мотор, и отчалим…
а ему чемодан.
он возьмет! он простит! он поймет!

в общем я не спешил,
краем глаза я видел, пардоньте,
как машина рванулась,
словно вел ее сам сатана!
десять лет я терпел,
десять лет словно был я на фронте!
чемодан за червонец —
не слишком большая цена…

пригожих дней вам, бодренького утра,
здоровья в теле и здоровый дух!
кто сон прервал, тот поступил премудро!
кто спит еще, тот пусть поспит до двух!

на улице морозная погода,
ни голубей, ни даже воронья!
и снега нет, наверно на полгода,
замерзла только криво колея…

и, как всегда, чего-то ждем часами,
сегодня с нетерпеньем снега ждем,
потом начнем вынюхивать носами,
когда же снег заменится дождем?

о, жаждущая жалкая натура,
ты постоянно требуешь еще.
вот так произрастает диктатура,
питаемая похотью трущоб!

мы уплываем, уплываем,
ладонью сжав ладонь друг друга,
по руслу колеи трамвая
и по магичной форме круга,

а в воздухе снежинки тают,
рождая музыки взаимность,
и звуки в музыку играют
через ее неудержимость…

и я в глазах твоих сгорая,
в твоих глазах рождаюсь снова
все потому, что жизнь иная
всего лишь грань того же слова.

и разобщенностью течений
в огромном множестве созвучий,
и бесконечностью влечений
вершит его величье случай!

а он ведет сквозь волны бала,
мы с ним проносимся сквозь лица,
чтоб в душу ты ко мне запала,
чтоб я в глазах мог отразиться!

мы уплываем, уплываем…
ладонь в ладони, друг ко другу…
Круг Жизни наш не упиваем,
а наша жизнь течет по кругу…

я еще подожду,
я не буду спешить в этот новый,
в этот странный такой
и в невнятный, таинственный год…
пусть удачливый он,
может быть даже очень фартовый,
я не буду спешить
делать хитрый рискованный ход…

я б вернулся назад
в звездопад, в нашу теплую осень…

я б чуть-чуть обождал
в уходящем спокойном году.

еще раз бы я вспомнил,
что здесь потерял, что я бросил,
и кого я уже
никогда и нигде не найду!

я бы выпил слегка,
погрустил бы светло и неспешно,
может спел бы…
порой песня тоже нужна, как вода…
ну, не вечно сидеть,
потихоньку пошел бы, конечно,
потихоньку отправился
я бы менять те года.

что там много мудрить,
пятерку сменить на шестерку…
вот принять высокосный
заместо простого сложней…
цифру переодеть,
как солдату сменить гимнастерку.
а потом остальное,
но это трудней, но важней.