Евгений Меркулов - По тоненькому лезвию ножа

Ты уже не придёшь. И я больше тебя не увижу.
Только снимки в альбоме, да фото на белой стене.
Лишь теперь осознал – для меня в жизни не было ближе
Человека, чем ты. Появляйся хотя бы во сне.

Ты уже не придёшь. И сейчас я жалею о многом.
Почему для тебя не слагал я при жизни стихи?
Дорогая моя, умоляю – прости, ради Бога!
Помолись за меня, отпусти, если можешь, грехи.

Ты уже не придёшь. Это горе ничем не исправить.
Боль утраты со временем стихнет, но в сердце моём
Будет жить о тебе, мама, светлая вечная память,
И сыновья любовь пламенеть негасимым огнём.

Ты сейчас несомненно рядом
С тем, кем призван в святую рать.
А иначе зачем же надо
Так безвременно умирать?

Кто-то скажет – несчастный случай,
Кто-то скажет, что жребий лих,
Но Господь выбирает лучших,
Значит место твоё средь них.

Забирает к себе до срока
Тех, кто более всех готов,
Чтоб на небо уйти высóко,
Где сияет Чертог Христов.

Завершились для вас мученья,
Чаша досуха испита.
Там даруется вам Прощенье,
И откроются в Рай врата.

Уплывают родные лица,
Слёзы светлые льют из глаз…
Мы здесь будем за вас молиться
И пожизненно помнить вас.

Под Новый Год, как повелось,
«За нашу жизнь!» – дежурный тост,
Бокалов звон, веселье, запах ели.
Но вот уйдёт последний гость,
Взгрустнём о том, что не сбылось,
И вспомним то, что сделать не успели.

Ах, как мы в юности круты!
Сжигали за собой мосты,
Как будто жизней не одна, а девять.
Какие чувства и мечты
Погибли в пене суеты!
И ничего потом нельзя поделать.

За-ради призрачных идей
Мы подгоняли лошадей,
Направив бег от верного маршрута.
И часто явный прохиндей
Мог за собой увлечь людей,
Ведь человек доверчив почему-то.

Под шелест крыл календарей
С годами стали мы мудрей.
Теперь нас сбить с пути не так-то просто.
Не признаём поводырей,
Их гоним в шею из дверей.
Слетает прочь засохшая короста.

И тратить жизнь на дребедень
Нам жалко силы, да и лень.
В конце концов, мы – люди, а не слизни.
А людям свет милей, чем тень,
И мы встречаем каждый день
Как первый день остатка нашей жизни.

По тоненькому лезвию ножа,
По жёрдочке, по ниточке, по краю,
Любовь, как балансир, в руках держа,
Над жизненною пропастью шагаю.

Всего один неосторожный шаг
И безвозвратно вниз могу упасть я.
Ступаю аккуратно, чуть дыша,
Надеясь на сноровку и на счастье.

Качается натянутая нить,
И манит пропасть искусами фальши.
Тут главное – любовь не уронить,
Ведь без неё идти нет смысла дальше.

Пусть в пятки обрывается душа,
Пусть нитка больно вспарывает кожу,
Любовь несу в руках, как малыша,
Она в пути не раз ещё поможет.

А рядом тоже острые края
И нити, словно струны мегалиры,
По ним идут враги, идут друзья,
Сжимая крепко чувства-балансиры.

Здесь можно встретить ненависть и месть,
Любовь, тоску, надежду и тревогу.
Один вцепился крепко в шест-протест,
Другой с собою зависть взял в дорогу.

Вот где-то – слышу – колокол звонит.
По ком? Не знаю, видно у кого-то
Исчерпан данный времени лимит,
И отзвучала кодовая нота.

Нам ножницы судьбы не обмануть,
В урочный час обрежут нити людям.
И отправляясь в свой последний путь,
Нести в руках какое чувство будем?

Живешь, кружась в извечном хороводе,
Забыв о главном в шорах суеты.
И лишь когда родители уходят,
Вдруг понимаешь: следующий – ты!

Давно я житель городской,
Привык к столичному комфорту,
И «прелесть» дачи под Москвой
Во мне рождает отклик «К чёрту!»

Но по ночам моя душа
Летит из каменной высотки
Туда, где шорох камыша
И аромат рыбацкой лодки.

Где в речке чистая вода,
Где утром тихие рассветы
И где асфальтом никогда
Дороги не были одеты.

Где в пышной зелени садов
Белеют мазаные хаты,
Где по полям среди цветов
Мальчишкой бегал я когда-то.

И как же хочется порой
От всех забот в купе закрыться
И укатить в тот край родной,
Чтоб снова в детстве очутиться.

Но это, право, не всерьёз,
А просто так, души стремленье.
Я ж знаю – город там подрос
На месте старого селенья.

Да, дважды в реку не войти,
Законы строги в этом мире.
Закрыты в прошлое пути…
Я остаюсь в своей квартире.

Месяц невесомый
Выплыл из-за сопки.
В синеве джинсовой
Звёздочки-заклёпки.

В речку оседает
Облако седое.
Ветерок ласкает
Ароматом хвои.

Царствует в природе
Лёгкая истома.
Здесь я на свободе.
Настоящий. Дома.

И в лесной глубинке
Всё так сердцу любо:
От простой былинки
До громады-дуба.

Здесь, в тиши святого
Вечного покоя,
Можно хоть немного
Быть самим собою.

Дышишь полной грудью
И душа открыта.
Хорошо в безлюдье
Отдохнуть от быта,

На замшелом камне
Из ручья напиться…
Ну и на фига мне
Ваша заграница?

По обратному склону горы
Под угрозою схода лавины,
Осторожно спускаюсь с вершины,
Приближаясь к финалу игры.

А хотелось бы вновь к вышине,
Забираться, но правила строги:
И привал запрещён на дороге,
А возврат невозможен вдвойне.

Вот, опять опустился на год,
Ничего уже тут не попишешь…
И чем ниже, тем скорости выше.
Снова правило – «Время, вперёд!»

Мой романтик в начале пути
Стал прагматиком вдруг в миттельшпиле.
Дай мне, Боже, последние мили
Маразматиком вниз не сойти.

Альпинисты не зря говорят —
Спуск бывает подъёма опасней,
Да и силы всё меньше в запасе,
Но нельзя повернуться назад.

Зубы стиснув покрепче, держись!
Никому не положены скидки,
Нужно делать всё с первой попытки,
Призовую не выпросишь жизнь.