Алексей Клёнов - На языке родных осин

На языке родных осин
Поговорить не мудрено
Когда сидишь, и не один
А на столе стоит вино.

Когда приятель сильно пьян
Когда и сам не лучше – вдрызг
Языковой не прочь изъян
Взорваться матом пьяных брызг.

И оправданье есть тому:
В России любят полумат
Но никогда, по одному,
Не напиваются в умат.

Соображая на троих
Тем добиваются чудес
И поминают, как своих,
Святую троицу небес.

И в этом есть особый шик:
Ругнувшись, выпить не спеша
И петь, переходя на крик.
Не голос то поёт – душа.

Она сорвётся камнем в ад
И вознесётся до небес…
Как часто плачет невпопад
Страна несбывшихся чудес.

Один хрипел, другой кричал
Рычал негромко третий.
Один стрелял, другой ворчал
Матёрый – пулю встретил.
И каплей крови на снегу
Оборванный флажок
Перемахнул и, на лету,
Заряд свинца, – ожог.

Упал на снег, сверкнув клыком
Поджав от боли лапы.
Слюной кровавой, ручейком
От бешенства закапал.
Оскал звериный, волчий взгляд
И сердце – молотком.
Душа – струна, в груди – заряд
И шесть стволов в него подряд
Под мордой – снег флажком.

Добьют? Добьют!
Уволокут по снегу, против шерсти.
Поднялся – в вой. Уж коль убьют
Так пусть убью по чести.
Взревел, вскочил. Рванул вперед
Снопам огня навстречу.
Прощайте, волки, мой черед
Я волчий не сберёг народ
Я не вожак теперь – урод
И пусть стреляет этот сброд
А я за всё отвечу.

Вцепился в глотку, сжав клыки
И в грудь упёрши лапы
И замер, закатив белки.
В мозгу туман, в глазах – ни зги
Пинали чьи-то сапоги
И чей-то страх с его тоски
Как кровь с ножа закапал.

Оторван. Брошен. На снегу
Лежит кровавой кучей.
Не нужен больше никому
И лишь вороны – тучей…

Я жить по-волчьи не могу
Но наша жизнь – не лучше.

Не покидай меня, мой ангел белый.
И, уходя с рассветом в дальний путь
Ты навестить меня, хоть между делом,
Под вечер, как-нибудь, – не позабудь.

Оставив мне надежду на спасенье
Уверенность в себе не сокруши.
Не уноси с собою вдохновенье
Оно дороже вечности души.

Когда растает день, минует вечер
Я знаю – ты придешь простить грехи.
Благодарю тебя. И, после встречи,
Перепишу своей рукой стихи.

Взмахнешь крылом,
и дом негромко всхлипнет
Мы эту ночь поделим на двоих.
Услышу только я, как тихо скрипнет
Крыльцо от легкости шагов твоих.

Я пропаду, я сгину, я растаю.
Мне без тебя не нужно ничего
Останутся стихи. Я точно знаю
Всё кончится с ухода твоего…

И осталось-то немного!
Не сказать бы поперёк.
Что ж ты плачешь, недотрога,
В перекрестии дорог?

У тебя остуда нынче
У меня опять хандра.
Как, скажи, нарочно кличем
«Где ты, эй? Ау, беда!»

А беда танцует рядом
Белый танец, горький вальс
Обжигая едким взглядом
Предназначенным для нас.

И крадётся до порожка
И уложит на кровать
Шепчет «Потерпи немножко.
Рядом буду. Ну-ка, спать!»

Спишь… Какие снятся горы
Из Уральского хребта?
Разговоры, разговоры.
Перезвоны, ссоры, споры
Петербуржские заборы
Невских плит серы повторы…

Всё, – сплошная маета.

Где-то плачет птица в клетке
И не знаю, хоть убей!
Кем, скукожившись на ветке,
Горько замер воробей?

Дождь ли питерский, туман ли
Душу выстудил ему?
Вам его судить ли? Вам ли?
Просто страшно. Одному…

И от этой тонкой ветки
Расстоянье в пол-окна
Не преодолеть до клетки.
И одна. Опять одна…

Ты, судьба моя пророчица,
Столько лет меня храня
Повели, чтоб всё, что хочется
Сбылось нынче у меня.

Ты, ласкающая, бьющая,
Столько лет была скупой
Мне, давно покоя ждущему,
Нынче подари покой..

Ты была игрива смолоду
И теперь, не будь же зла,
Мне, обуянному холодом,
Каплю удели тепла.

Мне, не лживому, не лестному
Как невеста ты была
Бок о бок со мною честно
Много лет по жизни шла.

Будь иной. Не той, что прежде.
Видно, срок пришёл и мой
Как последний луч надежды
Подари судьба покой.

Я зол и пьян. Стою на крыше
Всему никчёмное создание.
Душа стремится выше, выше
Туда, к истокам мироздания.

А тело тянет вниз, к асфальту
Ему туда и путь короче.
Шаг. Кувырок. Сплошное сальто.
А кто-то долгий век пророчил.

Я вижу сверху: люд сбирается.
Опередив душою времечко
Я посмотрю, как подбирается
С косой, меня целуя в темечко.

Обняв её, мою родимую,
Пойду, толпою незамеченный.
Всё хорошо. На нелюбимую
Никто не глянет, неотмеченный.

А на асфальте – я, оставшийся.
И с нею – я. Но только – маленький.
Идём. Я – вежливый. Я – завтрашний
Косу придерживая старенькой.

Она мила сейчас до ужаса
Милее всех, до смерти любящих.
Шажок. Прыжок. Минуем лужицу.
Я нужен ей. Примерю рубище.

И только гляну вверх, где студится
Моих следов босое крошево.
Что суждено, конечно, сбудется
Пойдём скорей, моя хорошая.

Чтоб самоё себя не слышала
Ни хрип, ни стона, ни рыдания
Душа не зря стремится выше.
Туда. К истокам мироздания.

Видно бес меня попутал
Если снова, по ночам,
Прижимаюсь, вплоть до утра,
К женским пламенным плечам.
Скучно в холостой постели,
Не корите, дурака.
Образумлюсь, в самом деле
Лет под сорок. А пока…
А пока, – гуляй, блудница!
Я не твой, ты, – не моя.
Просто мне опять не спится
В синей ночи января.

Всё спряталось, и время, и пространство.
Всё мимо: мир реальности, эпох.
Тебя не оставляю с постоянством
Достойным сумасшествия стихов.