Ярослав Шумахер - Ортанз

Футбольный мяч полдня скатился в аут,
словно гамак повис меж ветвей,
за линией горизонта «guten Abend»,
разбежался и прыгнул в окно, —
это был пенальти…

Зубные щетки усов мне улыбнулись,
провожая за каштаны прямых штанов,
я поймал упругий шарф её волос,
пронеся поцелуй мимо шайки шакалов.

В одежду от Ямамото 17 17 Ямамото – кутюрье современности, прославившийся тем, что одевал своих моделей в лохмотья и мешковину укрыл её грезы,
лохмотьями поцелуев прильнув к груди,
наклеил листовки на улыбки шимпанзе,
шайтаном взвыв на деревянном подиуме.

Я украл безмятежность неба у серых туч,
раздул белым пламя невестиной фаты,
скрепил золотой печатью обета сургуч,
и за железный занавес, – играть
с Буддой в футбол…

II.

За взведенными курками ненастья – бабье лето
плотоядно вздыхает осенними красками,
из разверстых пастей недолгим ультрафиолетом,
разбрызгивая блики цветными кляксами.

И попятился я в теплый октябрь – вздыхать,
ронять зернышки птичьих жалоб в уста…
сетовать ситцевыми нательничками, ступками
растолковывать серебряных любовей погосты.

От Фрау к Францу, от Франца к Фелициии 18 18 У Франца Кафки есть монография «Письма к Фелиции» и в облака
заливаясь фиолетовыми петициями, к взморью,
взлетев щеглом, транжирю тыквенные семечки,
затворнику несу весточки в одинокую келью.

III.

Калейдоскоп благовестий отхлынул,
остроконечными звездами избороздил лбы
серафимов, дугами исполосовал клубы
памятной литургии, ладаном очертя – «был».

Рельеф губ созерцая купольный,
раззвонился молебеном дольним,
и бежать пустился безвинным,
собирать в поле горошины…

Сабля рассвета высекла имя её – Сальвия 19 19 Сальвия – курительный лечебный табачок. ,
Некрономикон 20 20 Некрономикон – зашифрованный манускрипт Аль Азифа, существование которого спорно… … Послевкусие минора…
Уносясь на крыльях к Сольвейг 21 21 Сольвейг (норв. Solveig) – героиня драматической поэмы Г. Ибсена «Пер Гюнт» (1866), деревенская девушка, ушедшая из семьи за всеми отвергнутым Пером Гюнтом. , – Сальвия,
Я проснулся от твоего сна, Пандора.

Карабин кабаре выстрелил черным дымом,
Сабля рассвета выстонала имя её – Сальвия,
Разразился бутон-колокол крещендо тоном,
«Sonata quasi una fantasia» 22 22 «Sonata quasi una fantasia» – соната для фортепиано Бетховена, название которой «Лунная соната» возникло позднее. , – Сальвия.

Люминофор её губ на фольге – Сальвия,
Револьвер красноречиво осекся в макабр,
Калибром с колибри резвится Пан – Сальвия,
Фенита ля комедиа, meine liebe.

Круассан моего поцелуя впился в звезды
Кометой хвоста, удушливый, – Сальвия,
Щипковый ноктюрн щекочет воздух,
В батистовый платок кутаю ноздри – Сальвия.

Сочно сморкаюсь, я плачу, Пандора…
Сабля рассвета выжгла на груди – Сальвия,
Корчится под медным ливнем Гоморра 23 23 Корчится под медным ливнем Гоморра – у Леопольдо Лугонеса в рассказе «Огненный дождь» на Гоморру пролился дождь раскаленной меди. ,
Иди же ко мне, моя невеста, – Сальвия!!!

Что одинокий дух в бездонной ночи,
Восстав на мрак из бездны молчаливой,
В который час сподобит сон Лигейе,
В который миг отмкнет ей нежно очи.

Но правды нет тому, в чем нет сомненья,
Как нет названия молчаливой тени,
У края, у обрыва озарения нега
Смиряет страшных дум каления.

Мечтам столь хрупким и глубоким,
Рожденным в лоне магии подлунной,
И влечь, и звать бессмысленно порочным,
И инфантильность чествовать невинным.

Влюбляясь не любить тревожных снами,
Сражаясь не убить стесненных мраком,
Не посыпать могил зловещими цветами,
Излюбленных, ласкаемых По черным магом.

Смеркать безбрежно, далью даль смиряя,
Бесшумностью дороги, преходящего мгновенья,
Изобличать и умирать ничтожными словами,
И возрождаться маскарадом, песнопением…

Для той, которой не снискать во веки,
Для той, чья грудь окаменела гневом,
Утраченного памятью последнего калеки,
Изжившего свой век вселенского голема.

Ну, полюбите меня,
Ваш великий Я-нус и угорь
страсти тягучей чулковой змеей —
Левиафаном под простыней от кутюр.

Возжелайте, чуйса-сойка,
я б только горел в межножье
Ваших Лунных походок,
я б только робел в салфетках
сульфеток, Ваш мадригал.

Целую бутоны чаш эпохальных,
зарываюсь штыком в стремена,
Если вы сопрано меццо —
Ваш трехмордый аккордеон.

Из позднего Сесеневича китайчу,
кучайчу по омлету и ветчине,
красноперая кокотка-брюнетка
поставим же чайник медный
иль утопим поплавки в вине.

Половинки желаний смерчайных
Угасают влекомые снастью во мгле,
И повисли червей плотоядных крючайны
На крючки вечерние платья купе.

И клыки Луны, алчунной суки,
Причесали фурункулы звезд,
Алкоголем градусом в сутки
Мы тушили сердечный морозд…

Плетью-плотью истомой из дремы
Приходил к нам Вий на ночлег,
И на метлах шаря витейно,
Совершали Вы свой побег.

Мануальная изысканность её – Сан Джорджио Маджоре 24 24 Сан Джорджио Маджоре – одна из трех палладианских церквей в Венеции. ,
Вагнеровский ликбез – бренчание трубчатых костей
в котелке цилиндра черного…
Рассвета рассеянного белой пудрой Пелопоннес,
Мрамора индиго струятся локоны сквозь
призму подвенечного Небесного Города,
Только смерть нас воссоединит 25 25 Только смерть нас воссоединит – аллюзия на «Ромео и Джульету» Шекспира, «только смерть нас разлучит»… ,
Шпагоглотатель солнца полоснул сполохами звезд,
Жертвенные быки, водовозы соитий, ожили столетиями
громоподобные…
Величественный буйвол неги раскинул шатры облаков
по обе стороны поднебесной,
Влекомый гребешками плотоядных роз амфибий Эроса,
коралловой корридой навьючен золотоносный овн,
В зените замогильного пеплоса,
Увечит живых как слепой Акслепий животворит,
Нет, тебе не постигнуть любви, Орфей,
пусть лук твой чадит лютнями тифозной сладости,
Тифоны 26 26 Тифоны – зд. подразумеваются в значении ветры. растрепали языки Тартара смрадного,
Твое сердце поразил Аполлон.
И смеются арлекины звериного царства,
отпевая и испивая младость твоей смерти!
Кольцом обручальным обрекая морионовый труп…