Олег Скрынник - Однокласснику

В павильоне было прохладно. Под высокой крышей галдели воробьи. Плотный грузин в фартуке надрезал огромное яблоко и протянул Сергею.

– Кушай, дорогой. Мёд! Ломтик кушал – полный сумка покупать будешь.

Яблок на сегодня было уже достаточно. В дальнем конце коридора он увидел горячие курники и, казалось, почувствовал, как они дышат в лицо мясным и лавровым духом. Как жаль, что их нельзя сохранить горячими до Лены! Можно было бы купить. На всякий случай он прихватил влажный пучок лука у маленькой тихой старушки (положи его сразу в воду, сынок, – ввек не завянет!) Конечно, огурцов. Это уже у дядьки во френче со стальными пуговицами. И не удержался – купил баночку мёда. Очень понравился старичок, торговавший мёдом. Белая борода, беленький фартук с нарукавниками и розовые щёчки. Хороший дедок: весь светлый и какой-то ароматный.

Мимо яиц Сергей прошёл было с гордо поднятой головой. Но яйцами павильон кончался, и пришлось взять десяток.

Он вышел наружу и оказался среди разноцветного крошева: торговали цветами. Над ведром с ромашками дрожали синие стрекозы. Розы светились в чёрном кувшине. Стебли их были колкими и быстро нагрелись от руки. Надо скорее поставить в воду! По пути Сергей забежал в «Гастроном», взял бутылку молока. Подумал и прихватил ещё одну. И бубликов. Кажется, всё. Теперь есть чем накормить Лену.

В глиняной вазе почему-то оказался окурок. Когда она наполнилась водой, он нагло закачался на поверхности. Сергей выплеснул воду и вымыл вазу с порошком. Цветы высовывали из неё свои головки как любопытные дети. Он полюбовался ими с минуту и вышел. На очереди был ещё утюг. Старый винт засвистел под отвёрткой как суслик. Сергей высыпал на стол труху обгоревшей проволоки и начал вставлять новую спираль. Она скрежетала изоляторами и колола пальцы.

Наконец, с утюгом было покончено. Можно браться за полы. Сергей вошёл в комнату и остановился в задумчивости. Выколотить палас лучше вечером, а пока просто убрать куда-нибудь. Можно бы в коридор. Но как мыть в коридоре? Мысль о том, что придётся несколько раз перетаскивать его с места на место, показалась невыносимой. Сергей скатал палас и открыл входную дверь. На лестнице было тихо. Он вынес трубу и прислонил её к панели счётчика.

Вода была тёплой и мягкой. Тряпка легко скользила по гладкому полу. Он нырнул под кровать. Вдоль стены лежала полоска солнечного света. В ней шевелилась мохнатая пыль.

Что-то сверкнуло в щели под плинтусом. Сергей качнул головой – сияние повторилось. Он с шумом отодвинул кровать и побежал на кухню за топором. Плинтус крякнул и отошёл. Сергей сунул под него руку и вместе с мусором выгреб маленькую золотую серёжку.

Он чуть было не запел от радости. Это была та самая, любимая серёжка Лены, которую они искали почти два месяца! Они обшарили всю квартиру, залезли в самые дальние углы, даже перетряхнули зачем-то все книги. Но она, казалось, растаяла.

Он держал её на ладони, и она светилась как маленькое солнышко. Нашёл. Нашёл! Сергей запрыгал по комнате и остановился у зеркала. В зеркале лицом к лицу с ним стоял крепкий загорелый парень. Его тело было перетянуто красными плавками. Сергей подмигнул ему и похвалился своей находкой.

Куда бы её положить? Надо так, чтобы Лена сразу обратила на неё внимание. А может, лучше спрятать и показать потом? Нет, не надо. Она и так слишком долго пряталась от нас, плутовка. Пожалуй, самое лучшее место – возле цветов. Он положил её там и отошёл. На полированной поверхности стола серьга была почти незаметна. Хорошо бы что-нибудь матовое! Сергей достал из буфета бархатную коробку с вилками. Она была вроде бы неуместна здесь, возле роз, но зато серёжку было превосходно видно на её тёмно-зелёном фоне. И всё-таки чего-то недоставало. Натюрморт был явно не закончен. Чего же не хватает? Чего же? Ну, конечно: вторая серьга! Увидев одну серёжку, Леночка примет её за ту, оставшуюся, и совсем ничего не поймёт. Как глупо!

Он стал рыскать по ящикам. Звенели бигуди, блистало зеркальце, сыпались карандаши помады. Серьги не было. Её не было ни в катушке с кольцами, ни в футляре от очков, ни в новом кожаном кошельке. Сергей высыпал содержимое ящиков и перебрал всё до последней шпильки.

Ноль.

В отчаянии он улёгся на пол и закинул руки за голову. По потолку лениво ползла чёрная муха. У самой стены она остановилась и начала потирать лапки. Покончив с этим и оправив крылышки, она двинулась вниз. Влезла на тёмную чеканку, остановилась на мгновение полюбоваться выпуклым профилем царицы Тамары и зашагала дальше, к верхнему углу, на котором висела цепочка Лены. На цепочке мухе, видимо, особенно понравилось, потому что она прошлась по ней взад-вперёд и осторожно начала спускаться книзу, к зелёному кулону.. Он висел как-то косо и казался толще обычного. Странно.

Чтобы лучше разглядеть, Сергей вскочил на ноги. Муха в панике отлетела, цепь качнулась, и на ней блеснул золотой ободок. Сергей зажмурился и сделал глубокий вдох. Потом открыл глаза и дунул. Серёжка тихо звякнула о край чеканки.

Было трудно сказать, какая из сегодняшних находок ему дороже. Положенные рядом, серьги выглядели роскошно, и он, домывая пол, то и дело вскакивал, чтобы взглянуть на них.

Он вымыл в квартире, подумал немного и решил притереть на площадке.. По цементному полу каталась мокрая пыль. Сергей радовался, видя, как постепенно проявлялись белые мраморные крапинки. Он вытер насухо, положил у входа влажную тряпку, как это всегда делала Лена, и устремился в комнату. Серьги были на месте, и это воспринималось как чудо.

Он посмотрел на часы. Надо успеть выбить палас и выкупаться. Натянул жёсткие как наждачка штаны и вышел на площадку.

Угол у счётчика был пуст. Он осторожно провёл рукой по стене, на пыльной побелке остались полосы. Пол уже высох и потускнел. В самом углу виднелись грязные потёки. Это он неосторожно запачкал стену, когда выжимал тряпку. Значит, паласа не было уже тогда…

Он медленно спустился по ступеням. Двор был залит солнцем. Конопатый мальчишка, сощурившись, пустил в его сторону струю из полиэтиленовой бутылки и побежал к песочнице.

Сергей вернулся к себе и опустился в кресло. От обиды хотелось заплакать. Вспомнилось, как однажды, ещё в школе, у него украли деньги, которые мать дала на завтрак. Большая перемена была после урока физкультуры. Одевшись, он сунул руку в карман курточки, но там ничего не было. Он не сказал никому. Он ушёл в дальний угол школьного сада, улёгся у грядок и тихо плакал. Есть не хотелось, вполне можно было потерпеть до конца занятий, но Сергей вспомнил, как мать давала ему эти деньги, и какими тёплыми были её руки, и как она поправила ему воротничок и погладила по голове. Он захлёбывался от рыданий и шептал дёргающимся голосом: «Ма-ам-оч-к-а, м-фааама-очка!»