Олег Скрынник - Однокласснику

Ведь было же так просто – Боже мой! —
Не к ней – к себе втащить её домой
И на немой вопрос
«Моя жена!» —
Сказать.
И быть потом всё время вместе.
И не позволить больше, чтоб она
Ютилась в тёмном каменном подъезде.

XIV
Ютилась в тёмном каменном подъезде.
И, не осмелясь выглянуть на свет,
Она, которой лучше в мире нет,
Уже, глядишь, – пропавшая без вести.

Взбежать наверх (бывалый марафон).
У двери позвонить подобострастно?
На стенке нацарапать телефон?
Усесться на окошко?..
– Всё напрасно:
Тебя, конечно, здесь уж нет теперь.
Да и меня здесь нету – верь, не верь.
Твои слова я роздал сгоряча,
A ты мои кому-то подарила…

Стук двери.
Стрекотание ключа.
Дрожащие железные перила.

Магистрал

Дрожащие железные перила.
Чужая и пустая тишина.
Сплюсованные наши имена
Стена давно в себе похоронила.

Пристанище признаний и волнений
Ещё хранит лишь нам знакомый след.
К тебе ведут одиннадцать ступеней
И много долгих невозвратных лет.

И лет, и дел. Стремительных и новых.
Добрейших мыслей и речей суровых.
Получужих, полусвоих речей,

Что жили в залах, на почётном месте..
А та любовь, что солнца горячей,
Ютилась в тёмном каменном подъезде.

Милый мой, ты сегодня летишь на Луну.
Ты меня на Земле оставляешь одну,
Чтобы первым из нас прикоснуться рукой
К той, что щедро светила, даруя покой,
В ночи нашей любви…
В ночи нашей любви…

Перед тем, как завесу спустить на окне,
Я к мерцающим стёклам прильну в тишине.
Томми ноги ручонкой мои обовьёт…
Ты махни нам оттуда сквозь звёздный полёт —
Мы увидим тебя…
Мы увидим тебя…

Помнишь, милый, ты был от меня далеко,
Груз разлуки нам было нести нелегко.
Мы печали свои доверяли Луне:
Наши взгляды с тобою встречались на ней —
И мы были близки…
И мы были близки…

А теперь ты летишь на свидание к ней.
С каждым часом всё ближе ты мне и родней.
Только помни всегда: коль прервётся полёт,
То Луна моё сердце навек разобьёт.
Ты меня сбереги…
Ты себя береги…

Краски лжи и серость истины —
Всё так призрачно.
Всё ушло,
Олуэн, Олуэн.

Олуэн, Олуэн… Зло как руда
Под слоями личин скрывается.
Не признается
Никогда,
Олуэн, Олуэн.

Олуэн, Олуэн… Жестока судьба,
Что кому-то сполна отвесила.
И невесело
Всем рабам,
Олуэн, Олуэн.

Олуэн, Олуэн… Встаёт рассвет,
И пора выходить на улицы.
И ссутулиться…
Счастья нет,
Олуэн, Олуэн.

Олуэн, Олуэн… Стучат каблучки
По брусчатке, умытой туманами.
Все обмануты…
Де-воч-ки!..
Олуэн, Олуэн.

Олуэн, Олуэн… Комок в груди
Шевелится, холодный и колющий.
Не замолишь его.
Уходи.

Олуэн, Олуэн…

В тот страшный день. В тот хмурый жаркий день,
Что встал, затмивши солнечное утро,
Всё было мудро.
Пыльных листьев тень
Всю улицу на звёздочки кромсала
И клочья нам под каблуки бросала.

Всё было мудро. Смирная жена,
Ты ровно на вопросы отвечала.
Порой молчала.
Ты была дружна
Со скромностью, что мудрости подруга,
Что юных наглецов сбивает с круга.

Порой молчала. И тогда я жил
Дыханьем опьяняющего детства.
К чертям кокетство!
Детства старожил,
Я всё ловлю далёкую улыбку,
Что в пелене годов мерцает зыбкой.

К чертям кокетство! Улыбнись, дружок.
Не всё же веселиться негодяям.
Давай сыграем
В розовый пушок.
Пускай он вольно вьётся над полями…
Давай придём на миг в обьятья к маме!

Давай сыграем. Полно нам взрослеть.
Довольно над собою нам смеяться.
Ведь нужно драться,
Чтобы не стареть.
А не стареть нам нужно, чтобы драться.

Дать нам крылья,
Видя, как голубь в небе играет.
А знаете?
Голубь, когда играет,
Крылья
В кровь
Свои
Разбивает.
О, великое небом владение!
Бьёт, что есть силы, крыло о крыло.
Кровь сочится…
Что сейчас тело,
Коли
Душу
Огнём зажгло!
Крыльями все охотно играют,
Но не все их
Вот так
Разбивают.

Потому-то петух хвастливый,
Перед курами хлопая важно,
Никогда не поднимется в небо,
Чтобы там
Кувыркнуться
Отважно.
А мы сами
Могли б как голубь?
Мы могли б кувыркнуться чудно?

Может,
Боже
И даст нам крылья.
Но летать
И с крыльями
Трудно.

Когда ночь мажет тушью глаза,
Когда есть у вас все полномочия,
А зачем – невозможно сказать.
И ступаете неуверенно,
Хоть не лёд под ногой – тротуар.
И утратило смысл доверие,
И бесцельным стал шутки жар.
Изгибаясь, в заборах доски
Расправляют затекшую грудь,
И избушечьи окна плоские
Тускло смотрят сквозь вас, как-нибудь…
И одна лишь мысль беспокоит:
Как фонарь отхлестать по щекам.
Вы когда-нибудь знали такое?
Нет? О, как я завидую вам.

А знакомо ли вам одиночество,
Когда слушаешь листьев звон?
И когда над водою пророчески,
Как шептунья, склонился клён.
Когда веки цветы сомкнули,
Словно дети, тИхи, ломкИ…
И когда отдыхают скулы
От словесной пустой чепухи.
Всё насыщено мирным покоем,
И как чуду, вновь рад словам…
Вы когда-нибудь знали такое?
Нет? О, как я сочувствую вам.

Чахоточный свет ночника.
Газета, газета, газета.
Журчанье в ночи родника.
Грохочет, грохочет, грохочет
Ротатор моей судьбы.
Бессонные длинные ночи,
В снегах верстовые столбы.
Пылает, пылает, пылает
Изрытый снарядами пляж.
Рыдает, рыдает, рыдает
Не конченный мной репортаж.
Влезают, влезают, влезают
В сырую бумагу слова.
Слетает, слетает, слетает
С машины страниц листва.

А утром
Асфальты, водой похлёстанные,
Делают небо близким.
И сердце
Моё, в колонки свёрстанное,
Разносят согласно подписке.

А вечером
В театры по стихшему городу —
Девушки.
В «гастроном» за сырными головами —
Хозяйки.

Вежливы.