Римид Нигачрок - Мысли в рифму

Как пришла незнакомая тетка —
Весть дурную она принесла,
Как вопила в истерике в глотку
Мама после, как гостья ушла…

Вижу гроб, а в нем спящего папу.
Жутко так мне к нему подходить.
Почему-то не хочется плакать…
Посетители вносят венки…

Я за дверью в углу, где игрушки,
Наблюдаю, как подняли гроб.
Попрощайся! – мне шепчет старушка, —
Поцелуй папу, деточка, в лоб…

Я боюсь!.. Не тащите, не надо! —
Прячусь снова за дверь поскорей.
Несмышленый ты, Вовик, ну ладно…
Четверых ведь оставил детей…

И старушка соседка уводит
К себе в комнату: Будем вдвоем…
Как ты мог удавиться, Володя!?.. —
Всё бормочет под нос о своем.

Все ушли. Опустела квартира.
«Выйдем что ли, на двор, поглядеть?..
Ах ты, маленький бедненький сирый!..
Вот и некому больше жалеть…»

На дворе грузовая машина,
И откинуты вниз все борта.
Гроб подняли на руки мужчины.
Говор тихий. Венки. Суета…

Вот и двор опустел. Напоследок
Крестят воздух и в землю поклон.
Листья желтые падают с веток.
Стар и млад возвращается в дом…

Сорок с лишним годов упорхнули.
Что теперь мне былое жалеть?..
Не узнаю я дом и тех улиц…
Всех рассудит по-своему смерть…

Здравствуй!..
Сколько не виделись?
Тридцать.
Познакомься:
Мой муж Михаил.
Наяву ли я вижу,
Иль снится,
Что твой взгляд
От меня утаил?
Проходите.
Я скоро. Альбомы
Предлагает
Нетвердой рукой.
То ли боль
Охватила истомой,
То ли я
Увлекаюсь игрой.
За улыбкой
Упрек выгорает
(Если б ты
Не сглупил, дурачок,
Не свела бы
Дорожка кривая,
Чтоб увидеть
Такой эпилог),
Всё – за кадром,
Никто не заметил,
Сам себе я
Придумал роман.
Тридцать лет:
Дом, родители, дети,
Муж ревнивый,
Ворчливый…
Наважденье, дурман.

О, как несносно —
И боль и мука,
Тоска, печаль…
Кто я теперь —
Жена старуха?
Себя мне жаль.

Ненавижу его,
Ненавижу!..
Он не смог всех
Надежд оправдать,
Ничего дальше
Носа и книжек
Не желает
Не видеть, не знать.
Если Бог разрешил бы
Сначала
Мне судьбу
Молодой выбирать,
Я бы горя лихого
Не знала,
И смогла бы
Другою я стать.
Если бы…, но
Ничто не изменишь,
Жизнь уходит,
Старею, больна.
Перед мужем
Мои прегрешения,
Как его предо мною
Вина…

Пальто – на два размера,
А валенки – на три.
Зовут меня примерить,
Чтоб радость подарить.

Директор восседает
И тётя из Районо,
Сгораю от стыда я,
И в горле стал комок.

«Примерь, сыночек, пару,
И пальтецо примерь» —
И вдруг я стал так жалок,
Разверзнись снизу твердь!

Как Филиппок Толстого,
Как лилипут одно, —
«Носи ты на здоровья,
Благодари Районо»

Спасибо – как из гроба, —
Мне можно на урок?
Кивает мне особа,
Как твари сверху Бог.

И в класс тащусь с поклажей,
Смешки и шум волной,
Как будто я с проказой,
Несчастный и больной.

Четыре раз по десять —
Я помню как сейчас,
«Подарок» тонну весил,
Когда входил я в класс.

На расстоянье кажется другое,
И манит так, что хочется бежать.
Всю ночь мы будем говорить с тобою,
И детство вспомним, и друзей, и мать.

И рвешься весь, печалишься, тоскуешь,
И письма длинные без устали строчишь,
Куплю билет, мечтаешь, вещи упакую,
Дождаться утро мне сегодня лишь…

А встретились глаза в глаза и вскоре —
Два-три денька – и тяготишься встречей,
Сказать как будто нечего, и спорить,
И даже за столом скучающие речи.

И сам не рвешься в заповедные места,
И встреч с друзьями как бы ни желаешь,
Навалится души холодность маята,
Где страсть, что так рвалась, живая?!

Брошу всё, и вдогонку за поездом,
На площадку вскочу налегке,
Что я встречу в пути, мне не боязно,
К черту весь городской этикет!..

Погрозит проводница мне пальцем,
Мол, нельзя так, проводит в купе…
Вдруг начну без причины смеяться,
Удивляться всему, как глупец.

Ты лети, мой вагон, через степи,
Через горы и реки, тайгу,
Пусть никто на вокзале не встретит,
От себя я сегодня сбегу.

Остановка. Гудок. Полустанок.
На перроне толпится народ.
От свободы и воздуха пьяный,
Я кричу паровозу: Вперед!

Так лететь бы без устали годы —
Остановка, гудок и вперед.
И мечте своей дикой в угоду
Жить, смеяться, дышать без забот.

Хочешь пиво?
Сегодня – с деньгами.
Повод есть,
Угощенье за мной.
Не за пазухой —
В сердце камень.
Будет встреча
Навек дорогой.
Извини…, я не помню…,
Забылось…
Знаю только,
Что знаю тебя.
Выпьем пиво,
Душа истомилась.
Повод? Как же!
Ведь мне пятьдесят!..
Ты уходишь? Домой?
Ожидают…
Ну, прощай!
И до встречи. Пока!
Грусть моя – отпусти —
Золотая,
Пусть грустит
Не душа, а строка.

И недовольство им,
Как оправданье собственных грехов,
Терзает душу и разит,
И сон, и немощность, и боль —

Терпенья нет!..
И не найдется нужных слов,
Когда кричать захочется:
«Ты будь таким!..» Изволь —

Как образ мой
Велит мне счастье испытать.
И знать бы, что такое
Счастье, наконец,

Но ты обязан мне того,
Что не понятно, дать!..
И друг, и муж,
Любовник и отец —

В одном лице.
Тем горче не изведать,
Естественно всему,
Рожденному однажды,

Когда идешь обид,
Невзгод своих по следу,
И каждый вздох,
И всплеск эмоций, даже,

Невольно ждешь себе,
А не ему, победы.
И он, как разрушитель,
Как главный враг, и якорь,

И тот фундамент,
Без чего весь мир – ничто,
И та словесная,
И внутренняя драка

На каждом шаге
Мнит творить итог.
Потом опять назад,
К исходу возвращаясь

Латать прорехи
Мыслью запоздалой,
В себе самой,
Как клятва, обещая,

Мол, наперед берусь
Ценить удачи малой
Его во всем,
Лишь только б не молчал,

Обиженный моим
Несдержанным порывом,
Когда он всех моих
Надежд и чаяний начал,

И дикий зверь, и слаб,
И сердцу мил, и диво —
И смесь гремучая
В душе моей – ему!