Яна Солякова - Чувство летучести. стихи

А планета незаметно и немыслимо
Нас несёт сквозь Время, вдаль по Космосу…
Исчезает где-то бусинка таинственно,
Ну а я рукой под лавкой шарю, ползаю.

Ожидает меня кошка недошитая.
Снег в окне стеной бесшумной валится.
Время тикает, земное, непрожитое…
Не забыть бы, что на кухне каша варится…

Словно пьяница качается Ветер,
Всё хватается за крыши, за ветви.
Он, наверное, приятеля встретил,
Или, может быть, влюблён безответно.

Или, может быть совсем без причины
Окунулся в зацветающий бражник
И нырнул неосторожно в пучину
Разнотравья, и оставил бумажник.

Потерял широкополую шляпу,
Да совсем и не заметил потери
И смеётся, словно Махакашьяпа
И заглядывает в окна и двери.

Что же Ветер, он уже – просветлённый?
Этот пьяный безответственный мистик?
Или он обыкновенный влюблённый
С хулиганским неожиданным свистом…

Мне немного, всё же, страшно от шума,
От гремящих фиолетовых крыльев.
Не могу я ни читать и ни думать —
Крылья двери в мою душу открыли.

А душа моя – летучая тоже!
Тоже пьяная слегка, если честно…
Как же весело, легко и тревожно!
Боже мой! Ну до чего же – чудесно!

На плече у каждого нежно-васильковая,
Яркая и лёгкая птица улыбается.
Будто бы – прозрачная, будто родниковая —
Взором к небу тянется, с синевой сливается.

От того неузнанна и незамечаема,
Только ощущаема беспричинной радостью.
Если небо ясное – таем под лучами мы
Словно масло жёлтое, словно в вазе сладости.

Ну а если пасмурный день закрылся шторами,
Птице ввысь приходится улетать за облако,
Чтоб сливаться с нежными синими просторами,
Где ветра лазурные, где озёра кобальта.

Ей нельзя без синего! Грустно ей от серого.
Тяжело от чёрного, тёмного, бесцветного.
Шлёт она послания в виде снега первого,
Но не опускается птица незаметная…

Нужно что-то синее… Можно – просто пятнышко,
Всех других цветов оно ей необходимее…
Чтоб она увидела, чтоб присела рядышком.
Очень нужно синее! Даже просто линия…

Колпачок фломастера, шоколад (для стимула)
И осколок блюдечка, и кусочек вечера —
Всё для птицы – странницы, чтобы не покинула,
Чтоб она устроилась на плече доверчиво.

О, боже… какой неспешный
И тихий, и молчаливый
Сегодня сложился день…
И – птицы! И птицы, конечно!
И посвисты их счастливые,
И тихая лень…

Не нужно бежать, беспокоиться,
Бесшумные, словно цветы,
События сами устроятся,
И сами возникнут мосты.

Уложатся мысли по зёрнышку,
Неспешные и беспечные,
Как снег в снегопад…
И день пролетает, как пёрышко,
Над маленькой талою речкою,
Парит наугад.

И серое небо над крышами
Так не высоко,
Что шорохи лёгкие слышимы
Сырых облаков…

Не было… Я не помню подобного листопада:
С гулким шорохом листьев, с тёплым янтарным светом.
Сосны словно примолкли, дятел играет стаккато…
Только не держат крылья, размокшие этим летом.

Бесцельно идти – не хуже, хотя и дрожат колени,
И, словно у старой собаки, глаза слезятся печально.
Тропинка бежит по лесу… Я думаю про оленей…
И думаю, что не догнать их, если увижу случайно.

Шершаво горбятся листья, волнуются под ногами,
И ярко-жёлтые кляксы роняют прекрасные клёны…
И невозможно поверить, что это случалось веками,
Что лес каждый год светлеет, осенью опалённый.

Листья летят, летают, дышат огромным небом,
Слышат высокую песню, крыльями ловят ветер…
Но я сегодня – собака. В сумке буханка хлеба,
Масло, песок, заварка и память о мокром лете.

Осень деревья сушит, дождь отложив на завтра.
И по лесным тропинкам можно бродить кругами,
Ждать, когда высохнут крылья, тихо бродить – не гавкать,
На самые яркие листья не наступать ногами.

По дуге, освещая собою пруд,
Гуси белые-белые тихо плывут.

Гусь на полкрыла впереди подруг,
А они – за ним, замыкая круг.

Спит вода по краю черным-черна,
Как восторг цветёт его белизна.

Изнутри сияет-струится свет,
Словно Истина и на всё ответ.

В отражение неба скользнёт он вдруг,
Изменяя пруд и весь мир вокруг.

А парабола шеи и крыльев взмах
Расцветут на сердце летящим: «Ах!..»

Совершенен он, словно первый снег.
Остановит время привычный бег —

Станет целой вечностью взмах крыла.
Вся округа – крылья вдруг обрела!

И пока плещет-светится белый гусь,
Замирает время, уходит грусть,

Мир становится ясным, как свет, простым,
Исчезает обид и страданий дым.

Озаряет Мир белоснежный взмах,
Он останется в памяти сердца, в снах.

Откровение… Этот чистый свет
На всю вечность… В десятки коротких лет.

Под ногами – золотая дорога
Из высокого, слепящего света.
Под ногами – солнца слишком уж много,
Даже стыдно наступать на всё это!

Солнце в брызгах отразится восторгом.
Я у лужи научусь отраженью…
И расплавятся все двери и створки,
Станет всё неудержимей движенье.

Я пройду над обезумевшей речкой,
И узнаю я, как петь откровенно,
Как нестись навстречу жизни беспечно,
Выбирая только то, что мгновенно.

Выбирая то, что может исчезнуть,
Что погаснет вместе с ярким закатом,
То, что, в общем-то, совсем бесполезно…
(Как я выбрала дорогу когда-то)

Из пустых необъяснимых находок
Не сложить мне ни стихов, ни рассказа.
Затопили речку вешние воды —
Где вода? Где свет? – не вынырнешь сразу.

Свет и ветер, свет и грязь, свет и лужи,
Свет и тополь, свет и я, и дорога…
А я речки сумасшедшей – не хуже:
Что-то прыгает во мне по порогам.

Из-за солнца, даже ветра не слышно…
Если ты в нём раствориться не сможешь —
Ты не выдержишь – огромное слишком
Это солнце…