Наталья Беляева (Ерух) - Струны души

Прошло время. Однажды мы встретились
с тобой на каком-то перекрёстке.
Такие восторженные и счастливые!
Вспоминали о прошлом как-то свободно и легко…
Не было того ощущения скованности и неловкости.
Чувствовалась какая-то раскрепощённость в разговоре.
Словно мы уже освободились от чего-то тяжёлого, что
служило когда-то камнем преткновения.

Мои ладони покрыты твоими поцелуями
Мои губы окутаны теплом твоих уст
Я вся застыла в миге ожидания
Жаждущая…
Ты робко прикоснулся легким, как атлас, касанием —
Замираю…
Дышу неспокойно, будто хочу
В легкие вобрать всю Вселенную
Кричу…
В том крике едином есть все:
Земля и небо и вся наша любовь
Прошу…
Не спрашивай, что с нами будет завтра
Для меня завтра наступило уже сегодня…

В ванной ты чудом услышишь выстрел,
Бросишься мне звонить по бесплатным линиям,
Выбежишь в холод на улицу,
Где снежинки, как иголки острые
На миг прикроют твои глаза,
Заиграют властным своеволием.
С мокрой головой, в рубашке и свитере,
Не зная, чего ждать и куда бежать,
В отчаянии шепча: « Женя, где ты»?
И на каждом метре сбрасывая ногами листья,
Словно с бумаги крошки краски,
Забывая названия улиц, номера домов,
Как имена любимых рок музыкантов,
Переломив в себе страх, глотая снежинки,
Злишься на нас, что не дозвонились утром.
И очень скоро устанешь, затеряешься в пространстве,
При виде властного отчаяния и переживания…
А должна, в действительности, радоваться,
Услышанному чудом выстрелу…
Ибо он салютом раздался в честь любви.

Где берёт своё начало любовь?
Тихий взгляд смешных глазёнок…
Может первое жгучее признание?
Или интерес, как у ребёнка?
Иль приходит она через привычку?
Сразу вместе – в счастье, в тоске…
И даёшь, Ты, от сердца отмычку,
Тяжело ведь одной в пустоте.
Может, греет она так страстно,
Что исчезают к сердцу замки.
И приносит она неизбежно
Море счастья и тропы судьбы…
Что объединяют, потерянные Богом
Две частицы, словно инь и ян,
И становятся уже они одним целым,
Полные мечтаний, чувств, ожиданий…

Где ты, ласточка, летала?
Где ты, зиму зимовала?

За лесами, за морями
Я носила телеграммы,
В них весёлая новизна:
«Возвращается весна!»

Где ты? Не слышно, в сердце щемит…
Может, я крикну? Но горло болит.
Так часто теряла, казалось на миг…
Что без тебя не смогу я прожить.

Ты судьба моя, ветер, прошу, укради,
Так хочу, почувствовать любви той дары.
Хотелось с тобой на край света сбежать,
Чтоб одинокие люди не смогли отыскать.

Где ты? Не слышно, в сердце щемит…
В Италию завтра мой самолёт улетит.
Не веришь? Пускай, но уеду я навсегда.
Цвет флага сменю в своей жизни тогда.

Где-то звонят колокола – наверное, около храма,
Разламывается тишина на куски.
Чья-то жизнь напоминает драму,
А у кого-то оборвалась словно нитки.
Все затихло, снова немое молчанье,
А я сижу и смотрю в высь куда-то,
К каждому придет пора прощания,
А эти колокола снова зазвонят когда-то.

С моего дерева жизни
Все листья постепенно облетают.
Пестрый мир надежд —
Как он пьянит, бурлит, докучает
И утомляет, и сердце наполняет!
То, что сегодня еще цветет
И благоухает, плоды дарит
Назавтра вянет, умирает.
И вскоре ветер споет
Свои песни скучные
Над холмом коричневым
Где прах мой покоится.
А над колыбелью
Склонилась мать —
Мне бы еще в эти глаза заглянуть,
Зарю увидеть, что указывает на путь,
Тревожит вечно нас и не дает заснуть.
Все умирает, все уходит во мглу,
Лишь Вечная Мать, что творит тьму,
Что нам дарит дни, и солнце, и слова,
Что, играя в воздухе, пишет
Полузабытые наши имена.

Душа, как струна, зазвенит,
Разбудит молчаливое дерево —
И утихнут птичьи песнопения.
Душа, как струна, зазвенит.

И исчезнуть раскаты грома, ливня,
И сердцу одинокому – жить!
Душа, как струна, зазвенит,
Разбудит молчаливое дерево.

Людям говорил,
Что деревья тоже португальцы.
Людям говорил,
Что каждое зеркало – дверь
Из одной пустоты в другую.
Людям говорил,
Что коты знают Истину
Где-то от нас навсегда спрятанную.
Людям говорил,
Что каждый цветок – это Васко да Гама,
Что плывет на корабле окнами в потустороннюю Индию.
Людям говорил,
Что каждая ель это старый учитель,
Что ведает про Путь
Неизвестной осени.
Людям говорил,
Что Ван Гог лишь приоткрыл дверь.
А они не верили…

Горело небо за рекою,
Земля содрогалась от гранат.
А им казалось, что только двое
На свете их – девчонка и солдат.

Грохотало, ревело и клокотало…
Словно спички, ломался лес.
Будто лебедь белокрылую
Солдат девчонку над миром нёс.

Живым он тогда вышел из боя,
И заглушая ту войну,
Про зори, вербы над водою…
Читал ей стих про тишину.

Горький шоколад эта прогулка по городу.
Грустно одному.
Дома ждут котище
лохматый и чёрный попугай.
Филин в соседней роще видимо тоже ждёт.
Кто ещё обратит внимание на него кроме меня
и услышит намеки в его вздохах?
Бельчонок, устроившись на ветке березы,
уплетает орешки.
Я на балкон их выношу для него,
он знает…

Сколько ещё радостей эта причудливая старость
придумать может?
Сколько ещё дней длиннющих ей Боженька
отмеряет щедро?

Я не знаю где граница между снами, где звезды, словно
капли дождя каждую ночь стучат в мои наглухо
закрытые окна и дни счастья, где солнечное сияние
набрасывает красочную паутину на влажную траву

Я не знаю где граница между моими словами, теплыми
и ласковыми, как утреннее молоко и моими поступками,
резкими и колкими, будто августовская роса, что выпадает
из сентябрьских туманов

Я не знаю где граница между светлыми днями, в которых
спокойствие мудрости пробивает броню равнодушия
и терпкими сумерками полными отчаяния и бессилия
остановить Колесо Белки

Я не знаю где граница между каплями крови, стекающими
в Бокал Времени и маками папоротника, который цветёт
разв год, на Иванов День, приход которого никто не знает.