Елена Федорова - Эрнестин (сборник)

– Вы когда-нибудь задумывались над тем, что английское слово «NET» – сеть, по-русски звучит, как предостережение, запрет: НЕТ? – спросила она, пристально глядя в его глаза. Он покачал головой. Она улыбнулась.

– Понятно, вас такая гениальная мысль еще не посещала. В этом нет ничего удивительного. Мысли рождаются только тогда, когда есть предпосылки для их появления на свет. Давно известно, что из пустоты ничего появиться не может. На то она и пустота. Но мы отвлеклись от темы. Итак, NET – сеть, в которой нет, и не может быть ничего хорошего. Вам, современным людям, трудно в это поверить. Вы запутываетесь в этой сети, как мухи в паутине, которую сплел гигантский паук, – он поморщился. Она усмехнулась – Сравнение не из приятных, я знаю. Но оно как нельзя лучше характеризует все, происходящее с вами. Попав в сеть, вы теряете свою индивидуальность, становитесь рабами чужого мнения, безропотно выполняете все приказы паука. Простите, по-другому я его назвать не могу. В моем понимании паук – это сгусток черной энергии, стремящийся поглотить весь мир. Его замысел осуществляется с невероятной скоростью. К счастью, в мире кроме черной краски есть еще и белая. Силы света, любви и добра предостерегают людей мыслящих, предупреждают их о том, что в сети NET нет ничего хорошего. Запомните, попасться в сети зла – пропасть!

Он вспомнил этот разговор несколько лет спустя, и с сожалением подумал о том, что зря не воспринял тогда всерьез слова Матильды.

– Что умного может сказать древняя старуха, которая ничего не смыслит в современных технологиях? – подумал он тогда. – Она просто бредит. Если ей хочется, пусть называет интернет паутиной и сравнивает людей с мухами. Я не стану возражать и вступать в спор, чтобы не началось извержение Везувия. Матильда – взрывоопасный человек, но отказываться от общения с ней я не могу, потому что она – мой педагог, а по совместительству еще и борец с безграмотностью. И пусть говорят, что быть грамотным сегодня – немодно, пусть называют грамотность – пережитком прошлого, я останусь при своем мнении: современный человек должен грамотно писать и говорить!

Матильда для меня – великая ценность. Реликвия! Мне пришлось приложить немало сил, чтобы найти такого замечательного учителя, и я не собираюсь отказываться от ее помощи. А раз так, мне нужно внимательно слушать все ее странные высказывания и не возражать. За время нашего общения я понял, что Матильду лучше не раздражать.

Мария Львовна Оболенская не подозревала о том, что Павел Гринев зовет ее Матильдой. Раз в неделю она принимала у себя милого мальчика, которому в ту пору исполнилось двадцать пять лет. Для Марии Львовны он был мальчиком, ведь ей шел уже восемьдесят второй год. Почему она согласилась заниматься с Гриневым, было непонятно даже ей самой. Поначалу Мария Львовна пыталась найти ответ, а потом решила считать Павла подарком судьбы. Занимаясь с ним, Мария Львовна умножала череду добрых дел, которые ей предназначалось сделать.

Павел был прилежным учеником, горел желанием проникнуть в тайные глубины русской грамматики. Они не только повторяли правила, но еще и занимались исследованиями: разбирали древнерусские письмена, выстраивали диаграммы, по которым можно было проследить, какие изменения произошли в языке, и как он трансформировался за несколько столетий.

Благодаря Павлу, Оболенская наконец-то занялась той работой, к которой никак не решалась подступиться. Если бы не Павел, она бы вряд ли подняла гигантский пласт информации, который они с легкостью сдвинули вместе.