Сергей Черсков - Сборник редакторских анонсов литературного портала Изба-читальня. Том первый. Поэзия и песня

В который раз, стихи твои читая,
Как в океан неистовых страстей
Бросаюсь с головой. Средь крика чаек
Я слышу голос – память площадей,
И сердце от восторга замирает.

Откуда ты пришел? Какой планетой
Был послан кровоточить по струне?
Смеясь над злом, был времени поэтом
В не смевшей голову поднять стране.
Ты жизнь любил, пожалуй, безответно.

Высоцкий – бард, поэзии поденщик,
Твой парусник мелькает средь морей.
Гитары не было рыданий звонче,
А в песнях – правды злей и солоней.
Кто ж гнал твоих коней, какой погонщик…

Как рано ты ушел, Олимп покинув.
А нынче брат, такие времена,
Ложь правит балом, истина пассивна,
Поэтов редко помнят имена,
Но ты горишь звездой неугасимой.

Читал мне Бог мораль (во сне недавно снилось),
за разные грехи отечески браня.
Колени преклонив, к нему я обратилась:
– Хотя б сейчас, во сне, Ты выслушай меня
и не ищи грехов, тугой талмуд листая,
верни мне хоть на миг счастливую звезду
и дай покоя мне и хоть мгновенье рая,
ведь в жизни сей не раз жила я, как в аду!
Смеясь, сказал Господь:
– Ведь ад на самом деле –
богатство и покой, мир неги и тепла,
приют унылых душ, пороков и безделья,
и ты в таком аду пока что не была.
Путь праведный сулит немало испытаний,
но только он один дарует благодать,
хоть много на земле лишений и скитаний.
А жизнь твоя сейчас чем райской не под стать?
Чего тебе, скажи, на свете не хватает?
По правде говоря, имеешь сносный вид!
Мир денег, словно снег, когда-нибудь растает,
а мир вещей тебя, признайся – тяготит.
Запасов золотых нажить ты не стремилась,
тебе по нраву бег и жизни круговерть,
ты – скуке лютый враг, тогда, скажи на милость,
чего же просишь ты? Покой – ведь это смерть!
Счастливую звезду ждут с неба лишь невежи,
что благость для тебя – лишь ты постичь должна;
а станешь что просить – проси как можно реже,
прости, но у меня ты в мире не одна!

Как не сойти с ума,
Во мрак себя не бросить:
Бесснежная зима,
Безлиственная осень.

Пространства не видны,
Нет ни к чему доверья,
Когда оголены
И нервы, и деревья.

Когда заглох напев,
И явь темна, как омут.
Уйти бы по тропе
К источнику святому,

Дотронуться бы мне
Рукою до живого,
Отведать в тишине
Водички родниковой.

Умыть своё лицо
В бегущей мимо речке.
Зима… В конце концов
Она не бесконечна!

Мы старикам идём на смену,
И так заложено в природе.
Вот и у нас, послевоенных,
Почтенный возраст на подходе.

Хотя почтенный – не преклонный,
Но прежней нет уже сноровки,
И заставляет чаще оный
Искать для отдыха уловки.

Почтенный возраст – это проза,
И жизнь меняется вся разом,
Заметны стадии склероза
Ещё и… как его? –
Маразма.

Кремам, настоенным на травах,
Не сотворить с летами чуда –
Вокруг всё меньше моложавых,
Лишь молодящиеся всюду.

На фотографиях последних
Опознавать себя непросто,
Хотя ведь, кажется, намедни
Сороковых звучали тосты.

И лишь душа признать не хочет
Ни седины и ни портретов,
Ни тишину бессонной ночи,
Ни грустной старости приметы,

Ни лет, что мчат, не опечалясь, –
До наших дум им нету дела…
Вот если б возрасты сравнялись
Хотя б чуть-чуть – души и тела!

Если характер не сталь, а тесто,
если и слово, и дело – дым,
разве найдешь себе в жизни место,
где бы ты пользу принес другим?

Путь с божьей помощью прям и светел,
Коль цель пути – не туман да ложь.
Разве поймаешь попутный ветер,
если не знаешь, куда плывешь?

Если ты верного друга предал,
жизнь непременно предъявит счет.
Разве не помнишь ты мудрость дедов:
«Душу предавшего кара ждет»?