Елена Федорова - Замок Нейшванштейн (сборник)

– Когда-нибудь, Николь, вы увидите этот древний город, простоявший в забвении более пятисот лет. Он стал добычей джунглей и диких животных, но не утратил своей красоты и монументальности. Я бродил по улицам давно опустевшего Копана, а в моем воображении возникал образ этого города в пору его расцвета.

Тогда все здания Копана, выстроенные из андезита – зеленоватого вулканического камня, были украшены расписными, резными барельефами и выкрашены яркими красками. Вокруг четырех главных площадей, вымощенных ровными белыми гипсовыми плитами, возвышались ступенчатые дворцы и храмы пирамидальной формы, к которым вели лестницы с крутыми ступенями. Самая высокая лестница – Иероглифическая – состояла из семидесяти двух ступеней. Высота каждой ступени была сорок пять сантиметров, а ширина – шестнадцать метров. Каждую ступеньку украшала тонкая резьба, повествующая о жизни императоров Копана от первого до последнего по имени Дымчатый Панцирь, который и построил эту лестницу.

Знаете, Николь, мы насчитали тысяча двести пятьдесят пиктограмм, тщательно вырезанных на Иероглифической лестнице, которая и привела меня в храм Надписей, где я нашел этот медальон.

Фредерик Ллойд приложил ладонь к груди, на которой висел медальон, и, повернув голову к Николь, проговорил:

– Желание увидеть эту девушку доводило меня до безумия. Я мечтал о ней днем и ночью, не подозревая, что встречу ее в замке короля Людвига Баварского.

– Вы верите в материальность мыслей? – пристально глядя в огонь, спросила Николь. И не дожидаясь ответа, продолжила:

– Понимаете, я видела вас во сне прошлой ночью. Вы лежали в стеклянном саркофаге, установленном на высоком постаменте, и просили выпустить вас из жуткого заточения.

– Прошлой ночью я и в самом деле лежал в стеклянном саркофаге, – побледнев, проговорил Фредерик Ллойд и поднялся. – Но откуда вы узнали? Я же был на другом континенте, и…

– Господин Ллойд, – громко сказал Гюстав за его спиной. – Вас хочет видеть Питер Паммер. Дело срочное, поспешите.

– Извините меня, фройлен Николь, я вынужден вас ненадолго покинуть, – поцеловав ей руку, сказал Фредерик.

– Я буду ждать вас здесь, господин Ллойд, – улыбнулась Николь.

Фредерик Ллойд поклонился и направился к двери, но Гюстав распахнул перед ним потайную дверцу и прижал палец к губам, призывая к молчанию. Фредерик понимающе кивнул, направляясь в тайную комнату.

Николь ничего не видела, она сидела у камина в высоком, похожем на трон кресле, и крепко сжимала виски. Непонятное волнение достигло своего апогея, и Николь уже не могла с ним справляться. К тому же ей почудилось, что она хорошо знает человека, назвавшего себя Фредериком Ллойдом. Его бархатистый голос она слышала много раз, а манера говорить, чуть запрокинув голову, жест, которым он поправлял волосы, пристальный взгляд и смущенная полуулыбка были ей милы еще с детства.

– Возможно, в этом художнике я увидела то, что желала бы видеть в любимом человеке, – попыталась успокоить себя Николь. – Не могла же я все это увидеть во сне?

– Почему бы и нет, – усмехнулся Гюстав, протягивая ей золотую чайную чашку. – Сны – нечто непознанное. Погружаясь в сон, мы выпадаем из реального мира, попадая в мир иллюзий, предчувствий, предначертаний, предостережений. Понимаете, фройлен Николь, наше сознание впитывает поток информации и до поры хранит его в свих тайниках, когда же мы попадаем в ситуацию, похожую на ту, что видели во сне, наш мозг отзывается, а мы считаем, что это – дежавю. Пейте чай, и ни о чем не думайте. Ни о чем…

– Благодарю вас, Гюстав, – улыбнулась Николь. – Как чувствует себя господин Питер?

– Великолепно, – воскликнул Гюстав. – Он бодр, как никогда. Он просил поблагодарить вас и передать вам свой Рождественский подарок.

Гюстав протянул Николь шкатулочку из красного дерева, внутри которой на пурпурном бархате лежала бриллиантовая стрекоза с сапфировыми крылышками.

– Какая красота, – прошептала Николь. – Но это безумно дорогой подарок, я не смогу его принять.

– Сможете, – строго сказал Гюстав. – Для Питера Палмера это – сущая безделица. Лично я думаю, что владелец замка Нейшванштейн мог бы сделать вам подарок и подороже.

– Мог бы, если бы его не нашли мертвым на берегу реки Поллак сто двадцать лет назад, – задумчиво проговорила Николь и поднялась. Комната качнулась, словно легкая лодочка, и поплыла вверх. Стены рухнули, освободив выход в звездное небо.

– Она попала в белую сеть?

– Нет. Ее укутали в белую фату, – послышались вдали тихие голоса.

– О ком это они говорят? – подумала Николь и, открыв глаза, увидела на своем лице белую полупрозрачную вуаль.

– Она проснулась, проснулась, проснулась, – обрадовались голоса.

Вуаль взлетела вверх, дав Николь возможность увидеть необыкновенную картину. Гора, похожая на гигантскую птицу с серебряным клювом, упиралась в небеса. Прозрачные потоки стекали с вершины к ее подножию в цветущую долину. Там вода устремлялась по мраморным руслам в четырех разных направлениях, чтобы потом опять слиться в каскад водопадов.

Вся долина была разделена на равные квадраты, связанные между собой белыми кружевными мостами. В центре каждого квадрата возвышались золотые павильоны, окруженные ровными рядами фантастических цветов и причудливо подстриженных кустарников.

– Добро пожаловать в Венусберг, – послышался громкий голос.

Николь обернулась и увидела короля Людвига Баварского. Он улыбнулся и протянул ей руку.

– Но… люди утверждают, что Венусберг – подземное царство, – проговорила Николь, не решаясь дать королю свою руку.

– Люди часто повторяют неправду друг за другом, совершенно не подозревая, о степени своего заблуждения, – улыбнулся король. – Подумайте сами, Николь, как может мир любви и красоты находиться под землей?

– Не знаю, – проговорила она, протягивая королю руку.

– Людская молва поместила Венусберг под землю потому, что никто никогда не видел чудесного мира, где царят добро, любовь, сердечность, радость и справедливость, где люди живут вечно, где нет горя, слез и невосполнимых утрат, – сказал король, пристально глядя в глаза Николь.

– Как же мы с вами попали сюда, Ваше Величество? – прошептала она. – Неужели, я тоже умерла?

– Нет, – рассмеялся Людвиг Баварский. – Нет, Николь, вы просто преодолели земное притяжение.

– А вы?

– Со мной это произошло на сто двадцать лет раньше, – обняв Николь, ответил король. – Не бойся ничего, душа моя, просто смотри и наслаждайся красотой Венусберга, чтобы потом поведать обо всем, что ты видела.

– Позвольте спросить вас, Ваше Величество, – проговорила Николь, почувствовав, как щеки заливает краска смущения, – вы действительно Людвиг Баварский?