Дмитрий Чайка - Упсинки & Co

Я шабашу на кухне в дырявом трико,
Под тяжестью слов волоса облетают…
Я даже не верю в своё ремесло.

Я вышел из боя усталый,
Я видел что цель далеко:
Джедай с самурайскою саблей
В дырявом домашнем трико…
Так, значит, окончена битва?
Оставим её молодым?
Годами отточен как бритва
Мой меч, не расстанусь я с ним.
Я знаю, мой меч – это слово,
И точит его только взмах…
И в битву бросается снова
Джедай. С ярким блеском в глазах.

На нашем кассетнике кончилась плёнка,
Упал свежий торт из руки поварёнка,
Шеф-повар забыл свою ложку в компоте…
А вы в понедельник что, лучше живёте?

Что творится, что творилось!
НЛО к нам приземлилось,
Выпал из него Киркоров,
Написал «…» на заборе…
Это группе «Ленинград»
Он трибьют представить рад!

На одной ноге
Родригес
Днём носил ботинок «Гриндерс»,
На другой – сапог кирзóвый,
Грязный, рваный и неновый.

Он смотрелся как в рекламе:
Полбашки помыли сами,
А другую половину
(Первую накрыв резиной)
«Хэд-энд-шолдерсом» облили,
Просмолили, прокомптили,
И в рекламе тут же сняли:
«Нету перхоти, видали?!»

Помнят с горечью древляне
Об «отвязанном» Демьяне.
Нынче б ездил на «Харлее»,
Слушал рок потяжелее,

А тогда лишь колдовал,
(Правда, в этом асом стал)
А когда явилась фея,
Сразу гусли он достал.

Пел Кипелова достойно,
Только, братцы, непристойно.

От обиды злая фея,
Повелительница мух,
Испустила рёв «Харлея»,
И затем, представьте, дух.

Тоже польза: сквозь века
Рёв добрался до движка.
Ныне каждый байкер горд
Слышать грозный тот аккорд!

Чуть помедленнее кони
Чем раздолбанный «Москвич».
На тачанке от погони
Удирает старый хрыч,

Машет саблею азартно
(Пулемёт давно продал)…
Еду рядом, матюгаюсь:
Он мне рубль задолжал!

«Разговаривать не надо.
Вот соседская ограда,
Яблок спелых просто море,
Уберёт сосед их вскоре,
Пропадут ведь – будет жалко»
нас науськивала Галка.
Мы полезли, как дебилы:
Там собака. Это «вилы»…

Я заберусь на дерево ночью,
Залезу там на сук непрочный,
И упаду оттуда громко.

Залаяв, отбежит болонка,
И я пойму, что я не вор,
И гнал меня не лабрадор,

И я упал не в Гибралтар, а в лужу неглубокую.
И я сперва проматерюсь, и лишь потом заохаю…

И ты уже кого-то нашла,
И в Сад Камней его повела.

Говорила ему хоку, приносила ему чай,
Проследила чтоб сэппуку он не сделал невзначай.
Ублажала самурая до потери пульса ты!
Жаль, не понял косоглазый ЕВРОПЕЙСКОЙ красоты…

Сегодня праздник у девчат,
Сегодня в клубе танцы
Но пацаны ведут себя,
Как полные засранцы.

Стоят в сторонке, махорку курят,
Девчонок к себе не зовут,
Потому что в колхозе не дуры:
На халяву и курят, и пьют!

Услышал я песню на Радио Нашем.
Прикольная песня, прислушался даже.
Взяла эта песня меня за живое,
И я сочинил продолженье иное
(Прошу не грузиться: я фильма не видел,
А что до иных-то? Простят, коль обидел…)
Милее в фантастике мне звездолёты
(На швабре с турбиной какие полёты?)…
К тому же не понял прикола с иными,
Раз так – излагаю словами своими:
Был древний народ не знаком с автоматом,
Врага убеждал он дубиной и матом.
Был меч европейский заточенным ломом
(А, впрочем, «заточенным» – сильное слово).
Короче бранились (дрались и ругались),
Потом договор подписать догадались:
«Мы типа не трогаем вас, а вы – нас.
Кем клятва нарушена – тот Гондурас».
Одно не учли в этой древности, братцы:
Мы, люди, такие: охота подраться
Один на один или стенка на стенку,
За Родину, Веру, за девочку Ленку…
Но есть договор. Нарушать неохота,
И люди, состроив лицо идиота,
С обеих сторон утверждённой границы,
С разбега не меньше полёта синицы
В чужой огород знай булыжники мечут
В надежде, что этим конфликт обеспечут.

И треснул мир напополам. С тех пор, видать,
Он ж… стал издалека напоминать,
И в странном месте, где подчас дымит «разлом»,
Дерутся те, кто счёл себя Добром и Злом…

Короче, был этот… Не помню, как звали.
С женой не сложились у них хали-гали.
Сбежала к другому, тому, что покрепче…
Вы поняли всё? Мне рассказывать легче.
Нашёл он старуху, отдал кучу «бабок»,
Она заварила настой из поганок,
Мозги загрузила, в карман заглянула…
Пришли из «бригады» – старуху как сдуло.
При всём колдовстве ей богатство не светит:
То ночью братва, то дозор обилетит…
Стрельнул наш герой у братвы папироски,
Вздохнул, и на встречу пошёл с Кашпировским.