Сергей Гуреев - Мой удивительный февраль. Том 1. О личном и вечном

И детям отвечать позорно,
Что вся наука, как не жаль,
Без пониманья, без надзора
В своей Отчизне беспризорна,
Как позабытая межа.

Отдав квартальную зарплату
За пару пачек сигарет,
Мы ощущаем, как растрату,
Невосполнимую утрату
Усилия последних лет.

И в состояньи обречённых
Уже не в силах повторять,
Что может собственных учёных,
Своей рукою наречённых
Российская земля терять…

Кто сможет, выбрав в жизни жёлоб,
Пройти, не опуская рук,
Весь путь бесплатно напряжённый
От институтского стажёра
До званья доктора наук?

Кто сможет одолеть сомнения
В полезности его труда?
По высочайшему велению
Уходит наше поколение
Прочь из науки, кто куда…

Чтоб что-то вылепить из глины
И не сидеть опять промеж,
От нефтегазовой «малины»
До силиконовой долины
Обогощая зарубеж.

Но скоро уж придет покой.
Когда мы горсть земли богатой
С остатками своей зарплаты
На крышу нашей «alma mater»
Швырнём уставшею рукой.

Сей шаг предписан на роду,
От обстоятельств, не от скуки,
С мечтой о том, что наши внуки
На мощах вузовской науки
Младою порослью взойдут.

И все ж, в столь грустные минуты
Мы верим – в будущем страна
Осилит рыночную смуту
И на обломках института
Напишет наши имена!

Не приучен наш народ
Быть с семейным древом.
Где мой корень? Чей я плод?
Из какого чрева?

Из которых я кровей,
Где вы, бабки-дедки?
В биографии моей
Не хватает предков.

Кто основу заложил,
По чьему примеру
Октябрёнком с детства жил,
Позже – пионером?

Ни с французским не знаком,
Ни с татарским игом.
Один дед был кулаком,
А другой – комбригом.

Не в моем роду князья,
Это безусловно.
Боже правый, кто же я?
Кто по родословной?

Кто создал моё чело,
Кто – семья и школа?
Или город и село?
Или серп и молот?

Не срастался я с Литвой.
Не братался с немцем.
Не прижился корень мой
С остяком и ненцем.
Нет в истории моей
И казацкой шири…
Неужели я еврей
Западной Сибири!?

Азиатом я не стал,
Европейцем – тоже.
Видно аист заплутал
С моей тяжкой ношей.

Чахну я день ото дня,
Весь закис от грусти.
Может быть, нашли меня
В квашеной капусте?

Может, вышло так само,
Без семьи, без роду
На себе нести ярмо
Целому народу?

А ответ совсем простой,
Общий, а не личный —
Породил меня «застой»,
Скушав литр «Столичной».

Потому на всех похож
Я «системасиськи»
Среди наших милых рож
Нищенских, российских.

Потому, который год
Под диктовку, внятно
Слово «русский» весь народ
Пишет в пункте пятом.

Я простой ингредиент
Всей советской хрени,
Как гнилой интеллигент
В первом поколении.

Даже выброшен за борт
Хромосомным грузом,
Я – прижизненный аборт
Бывшего Союза!

Вот и корчу сироту
От такой нагрузки.
Может, внуки прорастут
Среди новых русских?

Может Рак или Телец,
В смысле гороскопа,
Им поможет, наконец,
Выбраться из ж…?

Отблеск утра в свете костра.
Вся наша жизнь словно игра,
Новый мотив день подхватил,
Слушай.
Так, не о чём струнный каприз,
Будто ключом северный бриз
Как гамаюн вновь по мою
Душу.
Радость моя. Слабость моя. Сила.
Пальцы дрожат в крепком пожатье рук.
Сколько уж раз, где бы нас не носило,
Выпьем с тобой, северный мой друг.
Бег, а не шаг. Годы спешат.
Всё тяжелей жить не греша,
И на столе вянет в стекле
Роза.
Я не хочу на пьедестал,
Больше молчу, просто устал,
Давит меня каждого дня
Проза.

И посему, зная всему цену,
Словно господь в мире господ и слуг,
Ты не предай, не покидай сцену
Нашу с тобой, северный мой друг.

Стынет в воде медный пятак,
Кто-то в беде, что-то не так,
Как тут помочь, если всю ночь
Споры.
Наговорил… Память вдогон,
Дверь отворил старый вагон,
Фирменный мой «Тридцать восьмой
Скорый».

И вот тогда, через года снова —
Праздник!
Над всей страной вздрогнет струной звук.
Сердцем простив, самым простым словом —
Здравствуй,
Ждёт нас домой северный мой друг.

В злобе и лжи не заглушить слова,
Словно господь в мире господ и слуг,
Время пройдёт и соберёт снова.
Весь экипаж Северный наш круг!

Сибирь – и соло, и созвучие,
Уже давно пишу в тетради я.
А как поёт, а как озвучена,
Когда она ещё и радио.

Что гвозди русские и пряники?
Про нас не меньше песен сложено.
Мы сами драть умеем драники
Не в «Доме-2», а как положено.

Не греют нас программы новые
И все фиглярочки-проводочки,
Сибирь всегда была здоровою,
Когда она ещё под водочку.

И с удивительной природою.
И с богатейшими запасами.
И с духом крепкими народами,
Не покорёнными «лампасами».

В Сибири с Ермака до Путина
Лихие люди и раздольные,
Уздой, Ордою не опутаны,
Когда они ещё и вольные.

Европам нужно лет до ста расти
Со всеми теми геморроями,
А мы с рождения до старости
Живём последними героями!

Живём до самоокупания,
И каждый раз – святое правило:
Сибирь – она всегда компания,
Когда теперь ещё и «Авиа».

Да что там, без понтов и гавриков
Мы звёзды рассыпаем веером.
А что у них штампуют фабрики,
Сродни шаблонному конвееру?

Что нам – опять в портки и рубища,
Какая к чёрту антология?
Я б не тревожился о будущем,
Когда б ещё не экология.

Нет, господа, совсем негоже нам
Гулять по Англиям-Болгариям.
У нас здесь тоже унавожено —
Снега не белые, а карие.

И реки чем-то полноводные,
А можно и на горы пялиться.
Сибирь всегда была походною,
Когда она ещё под пятницу.

Четвёртый век – этап не маленький,
Уже по имени и отчеству.
А где-то там цветочек аленький
И Ломоносово пророчество.

И мы живём, желанья тиская,
О нашей предсказанной участи,
Что прорастёт зерно сибирское,
А с ним российское могучество.