Инна Фидянина-Зубкова - Маша в хрущёвскую оттепель. Рассказ и стихи детям

© Инна Фидянина-Зубкова, 2017

ISBN 978-5-4474-5973-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Собралась Маша замуж: прибралась, настирала, наготовила, села, сидит, ждёт мужа с работы… Тот не идёт. Входит мама:

– Чего сидишь?

– Замуж собралась: прибралась, настирала, наготовила, сижу, жду мужа с работы… Не идёт!

– Долго же тебе сидеть придется!

– Чего так?

– А свадьба была?

– Не было.

– Надо свадьбу играть.

– Ведь постирала я все платья! – заплакала Маша, сидит, ревёт.

Входит папа:

– Что за драка без войска?

–Замуж мы выходить собрались, а все платья перестираны, – вздохнула мама.

– Непорядок, – нахмурился папа, – платья через час просохнут, а где жениха живым брать будем?

– Папулечка, видно тебе придётся, – обрадовалась Мария, – больше некому!

– Оказывается ты, дочь, хочешь, чтоб я прямо сейчас с твоей матерью развёлся?

– Нет! – зарыдала девочка горько-горько.

– Дурочка моя! – отец взял малышку на руки. – Придётся тебе подождать ещё лет 16 или замуж идти за кота!

Взяла Маша кота на руки и пошла его наряжать.

– А платья?

– Да ну их, эти платья, просохнут!

Собралась Маша в лес по грибы. Хорошо собралась: надела шапку ушанку, шубу, валенки на калошах, корзину взяла большую и пошла. Шла, шла да и заблудилась. Заблудилась, плачет! А вокруг ёлки, ели, снег и снежинки. Холодно! Вдруг, откуда ни возьмись, подходит к ней Дед Мороз и спрашивает:

– Чего, красавица, плачешь?

– Заблудилась я, дедушка, а ведь дел то совсем ничего было: пошла в лес по грибы да по ягоды.

– Кто ж по грибы зимой ходит, дурочка?

Оглянулась Маша по сторонам, пожала плечами:

– Не знаю кто ходит, я, наверное.

– Ну и чего ты хочешь теперь: домой или грибов?

– И грибов, и ягод, а потом домой, я ведь девушка запасливая!

Вздохнул дед Мороз, развёл руками и исчез. И вдруг всё вокруг преобразилось: снега растаяли, дерева зазеленели, поляна травой проросла. А на полянке самовар стоит, боками глянцевыми блестит. Маша распарилась от жары, одёжу поскидывала, развеселилась, раздула самовар, села на травку, чай пьёт. А самовар весь баранками утыкан мягкими, поджаристыми. Хорошо стало Маше, тепло. Напилась она, наелась, встала, оглянулась: грибов вокруг полно, и красной ягодой мурава утыкана. Набрала Машенька полную корзину и того, и другого.

Домой пошла, самовар подмышку прихватила, да и шубку с валенками не забыла. Идёт домой, песни поёт. Своя ноша не тянет. И тропинка как-то сразу нашлась. Вон он, дом родной! А дома люд больной: все ревут да плачут.

– Чего слёзы льёте? – спрашивает девонька родных.

Родня слёзы лить перестала, все кинулись масенькую обнимать, целовать, приговаривать:

– Донюшка наша миленькая, доченька наша любименькая, мы же тебя полгода назад схоронили, где ты была, ненаглядная наша?

– Да я, вроде, вчерась по грибы, по ягоды в лес пошла. Январь был, тринадцатое число.

– Ах ты, дурочка, кто ж в январе грибы, ягоды собирает? – мама и папа сказали.

Ну вот уже и стол накрыли, гостей созвали. Сели все чай пить из самовара нового, с баранками поджаристыми. А дедушка и бабушка у Маши совсем старенькие были, они и сами не знали чему больше радовались: внучке с войны вернувшейся или самовару новому, медному, блестящему.

Подросла Маша немножко, кушать стала больше среднего. Накладно это деду показалось. Одел он внучку, обул, на санки посадил и в лес повёз. Завёз дед Машу в глубокую чащу и так бросил. Хотел было к ёлочке привязать, да передумал, домой поехал.

Сидела Маша в санях, сидела, вся замёрзла. Хотела кричать, но некому – лес кругом. Вдруг выскакивает волчище и говорит: «Чего глаза пучишь, в брюхо хочешь?»

– Не хочу я в твоё брюхо, противный, отвези меня к папе с мамой!

«Я жрать хочу, а не в санях бегать. Застрелит меня твой батя, как пить дать, застрелит!»

– За дочь не застрелит, а накормит. Дурак ты, волк!

Волк подумал, подумал и как-то странно, но согласился: «Ну ладно, запрягай меня, дочь отцовская!»

Накинула Маша на волчью шею верёвочку и поехали они. Даже дорогу не пришлось показывать, волчище сам её чуял. Доволок волк Машу до отеческого дома и сдал в руки отцу с матерью. Обрадовались родители, Машу обнимают. А батя как-то недобро на волка всё поглядывал, а потом как закричит:

– Барбос, родной мой!

Волк и бросился на отца. Мать в крик! Глядь, а они не грызутся, а обнимаются. Волк то оказался старым дедовским псом Барбосом, которого наш дедуля лет десять назад в лес отвёз. Тоже, видимо, жрать просил.

На радостях решили больше никогда не пускать Машу и псину во двор к деду, а то ведь мало ли чего? Года длиннее – ум короче. А мама побежала на родительский двор проверять: не увёз ли дед в лес бабку? А то с него, дурака старого, станется!

Прошло два-три, а может и все пять лет. Выросла Маша большая-пребольшая, стала ни с того, ни с сего о прошлом задумываться. И поняла, что дед у неё – дерьмо и причём уже давно. Думала Маша, думала как же деду отомстить? И придумала. Вспомнила она самовар глянцевый, медный, дедом Морозом ей подаренный, на который дед с бабкой позарились и себе оттяпали.

«Пойду, верну свой самовар себе обратно! – решила Маша и пошла; идёт и думу думает: Самовар то я заберу, а как же бабушка? Она у меня хорошая, привыкла я у неё чай пить. Бывало, приду в гости, а бабуля на самовар сапог накинет, баранок, блинов на стол вывалит, у деда аж щёки отлетают!»

Рассердилась Маша пуще прежнего: «Нет, пойду, заберу свой самовар. Хватит дедуле нахлебничать! А мне всё память какая-никакая от деда Мороза останется!»

И пошла, и забрала, а на бабушкины слёзы даже ни одним глазочком не взглянула! Гордая поставила самовар дома на стол и села чай пить.

Вскоре мать с работы пришла. Дюже ей вся эта история не понравилась, в крик кинулась, дочь внучкой дедовой обозвала, и добавила:

– Вся в деда пошла, забирай свой самовар и уходи к нему жить, глаза мои на тебя глядеть не хотят!

Села Маша на пол и рот раскрыла:

– Это я то, как дед?

– Бегом беги, а то отцу всё расскажу, он тебя выпорет, – утвердительно кивнула мать.

Подхватила Маша свое добро и недолго думая, к дедушкину дому помчалась. А пока мчалась, подумать кое о чём успела: «Снесу-ка я самовар деду Морозу, отдам ему это бесовское орудие да поругаю старого!»

Но тут деда родного встретила. Тот как увидел свой самовар не на месте стоящим, так на вой изошёл: