Сергей Мочалов - Рубиновые слезы декаданса

И когда вдруг, замедлив шаг
Вы обернетесь… так, случайно.
Быть может, испугавшись ветра,
Иль эхо тихого ответ.
Вы не увидите его,
Но ощутите его пальцы
На вашей тонкой белой шее…
И вот, померкнет белый свет.

А тот другой бледнее мела,
Вдруг остановится не смея, —
Не смея двинуться, и крикнуть.
Да только, что его любовь?!
Но тело мертвое держать,
И оживить из бездны тлена
Способен только голос страсти,
И чистая как небо кровь.

И тот маньяк, и тот безумец
Они достойны, – сожаления?
Пред ними ангелы бы пали,
Когда они могли летать.
И в наслаждениях сладкой плотью.
Они быть может бы посмели
Не видеть бездны их призвавшей,
И только о любви… мечтать.

Вы не видите?!Рядом с вами
Греют крылья ангелы белые,
И тепло вдыхая губами
Станут вдруг росой на цветах;
И паря как будто над пропастью
Рядом с вашей чистой наивностью, —
Не наивностью, а безгрешностью…
Слыша вдох мой последний: «Ах…»

Над последней строчкой написанной
Властны тайны, и то что не сказано.
Только думать об этом не поздно ли,
Когда кончилось время снов?
В этих таинствах не разгаданных
То что было когда-то предсказано
И совсем нет более истины
Непонятных несвязанных слов.

А пройдет, или нет, – что за глупости?
Белых ангелов крылья легкие,
Рядом с вами танцуют,
Как вестники моей темной безумной любви.
Принесут вам морозы первые
След моей невозможной наивности,
След моей неразбавленной горести, —
Мои розы… в моей крови.

Ну разве женщине, дано понять
Огонь души, утопшей в декадансе?
Ах, как же хочется любить,
И более того, – любви!
Какой-то кровью написать
Как падают устало капли;
Как в тишине из тонких звезд
Идут капризные дожди.

Вам, право, не нужны слова;
Не нужен яд, и муки страсти.
Вы, право, так увлечены
Ни тем, ни этим…
И не мной!
Но я безумный, и слепой
Лишенный темной странной власти,
Лишенный сладкого тепла
Нетленной вашей красотой.

И чистотой снежинок белых;
И высотой безмолвия неба
Не ждущий ни глотка, ни хлеба;
И постоянной тишины.
Но угасающий во тьме
Я не прощенный, – не наказан,
И никогда не сознающий
Всей глубины своей вины.

Зачем вам рвать мне плоть на части?
Зачем, дышать холодным дымом;
Моей тоской неизлечимой,
И ощущением зари?
Я на своей пустой аллее
Лишь сон, утопший в декадансе
Поранил, так неосторожно, —
Разбивший руки, – фонари.

Моя белая богиня,
В тайнах снов и предсказаний
Я вас встретил… и увидел, —
Неожиданно узнал.
Вы вошли мне в кровь и в сердце,
И открыли двери в небо;
Где я, – вас тогда не зная, —
Крылья черные сломал.

А теперь белее снега
Мои крылья, —
Я, как птица! И они прочнее стали
И нежней, чем шелк одежд
Тайно сброшенных под ноги,
Когда ангелы целуют
Ваши сладостные стопы
Мой рассвет, —
Мой идеал!

И покоя я не знаю.
Мне и сон, – пусть, станет явью.
Заклинаю, заклинаю…
Словом, жизнью и душой
Отворите это небо!
И позвольте пасть мне
Рядом…
Далеко и очень близко
Перед чистой красотой!

Вы не слышите, как я дрожу?
А мне кажется, – вот рухнут стены!
И огонь запылает вокруг;
Хлынет красная сердца кровь.
Вы не слышите, как я дрожу?
Как пульсируют страстью вены…
Мне когда-то давно сказали:
«Так приходит в мир грешный, любовь!»

Если б мог на колени я стать
И молить вас, как молят Бога!
И поднять без страха глаза,
Словно к Солнцу… к лику икон.
Будто путник пришедший в мир,
Вдруг узнал, что его дорога
Привела его в теплую ночь,
А любовь, – это сладкий сон.

Пусть же рухнут стены, и небо!
На меня навсегда, огнем света.
Посмотрите, ведь я сгораю;
Или мне, так должно сгорать?
И дрожат мои взгляды и руки
В ожидании счастья рассвета…
Но лишь только, вас не увижу
Буду верно, – готов умирать.

Светлые тени скользят по холодной стене.
Темные ангелы не забывают молиться,
Даже средь вечного мрака на огненном дне.
Я прихожу, а стоило бы удалиться…

Из вечных будней и слез, и проблем ни о чем и на;
Из сладких сказок, которые ложь и туман, —
Все это только остатки души… только бремя;
Все это долгий ненужный бесцельный обман.

Темные ангелы, знают о чем я пою.
Светлые ангелы… молча расправили крылья,
И полетели навстречу тому кораблю,
Чьи паруса не наполнит ветер бессилия.

Медленно-медленно в такт бесполезных минут,
Прожитых в бездне уныния и равновесия.
Нас проклянут, а может быть помянут
В облике масок, заученных слов как форм мракобесия.

Но разлетаясь кусками фронтальной реальности,
Пробуя вкус бесполезности, – что там душа,
Плачет навзрыд от безысходности, или банальности…
И над любовью склоняется, пробуя жить не дыша.

И окончатся все слезы;
И расцветут цветы огня;
И темные от крови розы
Вдруг станут ночью… для меня.

Луна взойдет и красным цветом
Окрасит новый горизонт
Дождем из звезд перед рассветом,
Падет на ваш раскрытый зонт.

И по тропинкам из бумаги
Мы в зазеркалье попадем;
И обогнем сто раз овраги,
Но все же в бездну упадем.

И полетим, расправив крылья
Навстречу сумрачной заре,
И вы… сгорая от бессилия
Проснетесь в кроличьей норе.

Безумный шляпник в рифму скажет,
Как вы прекрасны и нежны.
Ах, кто ему теперь откажет…
О боже мой, мы все грешны.

Вы улыбнетесь, ваши руки
Он поцелует, – так, легко!
И мирно тикавшие звуки,
Вдруг заиграют, далеко.

Безумный шляпник прыгнет в небо,
А кролик дальше побежит.
Ах, это небо! Небо! Небо,
Оно у ваших ног лежит.

Он пришел, чтоб увидеть раз, —
И ослепнуть!
В глубине ее глаз
Страсть и свет.
Он пришел, чтоб увидеть раз, —
И ослепнуть!
Как поет раб ночей…
И рассвет.

Он пришел песни петь
На коленях:
О тоске, о любви, о рабах.
Он смотрел, как горят
Свечи… в тенях;
И искал страсть и боль
На губах.

И когда ночи тьма
С ней на ложе…
Золото тронул струн, —
Как поэт, —
Раб, ласкал! Раб ласкал ее очи…
За него… Но не он!
Тьма и свет!