Сергей Мочалов - Следы Танцующей Музы

Куда улетают птицы
Из тонких плетенных клеток?
Им смотрят вослед царицы
Сквозь танцы спутанных веток.

Вздыхают нежные руки,
И волосы ветром вьются…
А там, – небесные звуки
Зовут, чуть слышно вернуться.

Но окна ночью открыты;
И взоры, как дымка рассвета.
Куда улетают птицы
От слишком яркого света?

Вы скажите, – да… я знаю!
Дрожат тихо-тихо шторы…
И я ведь, верно узнаю,
Во льдах серебристые горы…

И голос неба манящий;
И осторожные ласки;
И колокольчик звонкий
Из не рассказанной сказки?

Куда улетают птицы
Из рук слишком слабых и нежных?
Я вижу ваши ресницы
Печальных снов белоснежных.

Не горько… не сладко… Тихо!
Под шепот дождя и света,
Когда улетают птицы
В края бесконечного лета.

Разве можно любить богиню?
Можно ей лишь тихо молиться.
И желать, подобно безумцу
Целовать след ее каблучков;
На заре шептать ее имя,
И смотреть в бездну глаз небесных;
И терять, – дарить свою душу
Блеску страстных ее зрачков.

Разве можно к ней быть ближе Солнца,
Что ласкает ее на рассвете?
Но желать ее благого взора
В коем души тысяч рабов!
И служить ей рабом и героем;
Песни петь о восторге и счастье
Что пронзает иглою сердце
От ее едва слышных шагов.

Разве можно любить богиню?
Пусть ослепну от этой пытки!
Пусть, я стану лишь крохотным взрывом
На ее совершенном пути.
Но не в силах я прекратить
Этой, – пусть нелепой, – попытки
И за нею, как жрец ее… света
Буду я постоянно идти.

Закройте черные шторы
И потушите свет…
Поверьте, ночью так тихо,
Потому что далек рассвет.

На небе Луна сияет
И нет совсем никого,
Но даже она не знает
Как ночью бывает темно.

Пусть тьма вам служанкой служит
И сладкие песни поет;
И голову в танце закружит;
И тихо вдаль позовет.

А там лишь морозный воздух,
Пьянящая светлая тишь.
И снег летает… летает,
Как будто, – уже не спишь.

Черный волк голодный
С сердцем, полным крови, —
Красной и горячей, —
Воет на Луну.
Разве вы не знали
Как бывает горек
Холод и уныние,
Вложенный в стрелу.

Лучники рассвета
И Эрот безумный,
Просто беспощадны
К темным миражам.
Ах, но что вам холод
И мои безумства,
Отданные в пытках
Странным сторожам?

Черный волк уставший
Приютился в бездне,
К теням прислонился
Ваших теплых рук.
Разве вы не знали,
Как бывает сладок
Зов холодной крови
И желание мук.

Но охотник темный, —
Аполлон горячий
Солнца повелитель,
Видит мир насквозь,
И приходит ночью
К тем, кто ищет слово
Для страстей и пыток
Страшный бледный гость.

Дай мне, – ее руки!
Дай мне, – ее губы!
Дай мне, – коснуться плоти
Тысячей долгих ночей!
Дай мне, – тепло ее сердца
Крови моей безумной,
Словно огонь и жажда
Капает воском свечей.

Дай ей, – мое тело!
Дай ей, – мою душу!
Кровью омой ее губы, —
Кровью моей души!
Дай ей, – мое Солнце!
Дай ей, – мое спасение
Голосом ее сладким,
Словно грозою в тиши!

Останови, – секунды!
Вечностью сделай, – минуты!
Ангелом ясного неба
Позволь ее святости петь.
И воскрешая сердце,
И воскрешая душу…
Ответь, если то возможно
Сколько же можно терпеть?!

Ночь и звезды, —
Вы прекрасны!
Я желал бы вас увидеть
Невозможной и чудесной
В каждом облике Луны.
Мне печально, но спокойно…
Я привык к такой печали.
Я, – изгнанник вечный призрак,
Я иду путями скорби
Из любой своей страны.

Все чужие! Все чужое!
Для меня не приготовил
Бог ни ложа, ни покрова, —
Саван ночи мой покров.
Я иду, роняя слезы…
Надо мной утихли грозы,
Сердца моего не примет
Ни один надежный кров.

Но пустыня… Но в пустыне
Буду помнить ваше имя!
Мне я знаю. Мне, – я знаю, —
Никуда не убежать.
Я изгнанник безутешный…
Ночь и звезды, —
Вы прекрасны!
Черным псом и темным мраком
Мне у ваших ног… дрожать.

Вкуси со мной нектар богов
Амброзии благоуханной,
И в легкой тишине шагов
Заставь почувствовать тепло.
Такой приятный пряный дым…
И ветер снов, – такой желанный.
И я смотрю! Смотрю, на вас!
И небо будто бы стекло.

А в нем, – а в нем кружатся звезды
Калейдоскопом разноцветным;
И в ноги падают вам светом,
И этот свет… такой живой!
Я помню этот яркий свет
Перед сияющим рассветом,
Когда я верил лишь в любовь,
И словно, были… вы со мной.

Такие, тихие объятия!
Такие, нежные оковы,
Ресниц порхающих, как крылья
Во взглядах теплого костра.
Вкуси со мной нектар богов
Амброзии благоуханной.
О, будь как лезвие клинка, —
Невероятна, и остра!

Что ж, плачь любимец Афродиты
За все приходится платить.
И руки, что ее ласкали…
Пора уж кровью обагрить.

Пусть ты безжизненный и слабый
Пред взором брата своего;
Давно стрела твоя готова
Для главного врага его.

Одну пяту не защитила
Его божественная мать…
Увы, всех смертных ждет могила, —
Всем нам когда-то умирать.

Пусть он победами гордился;
Кричал пред всеми: «Я, – герой!»
Но перед слабым ли склонился
Своею светлой головой?!

И всем отмщение! Всем награда?!
Не стоит выть, или рыдать.
Елена тоже будет рада,
И будет смерти моей ждать…

Где страсть, – безумие,
Там рушатся все грани:
Добро и зло?
Всего лишь дым, мираж!
У разворошенной огнем
На сердце раны
Ни станет ни один
Небесный светлый страж.

Прольется дождь
Огня и красной крови.
Жизнь, – оборвется?
Или в вихре воспарит!
У нашей роли
Нет ни капли боли, —
Хотя быть может,
Только боль из нас творит.

От бездны, – протянулись
Руки к свету!
Но там где муки,
Будет и тепло.
Ведь неспроста молюсь вам,
Как рассвету.
Смотрю вослед…
И через мутное стекло.