Наталья Патрацкая - Лирика пейзажная. стихи

Степной полуостров уткнулся в лиман.
Здесь аист живет на столбе у дороги,
А с аистом рядом – фазан-великан,
Он видит, кто едет, и взгляды так строги.
Так, что он заметил? Вдоль берега зелень.
Прозрачное море пронзают медузы.
Дома небольшие. И море, как мели.
Жара закупорила воздух и шлюзы.

Зимой людей мало, и больше весной.
Прельщает всех море чуть выше колена.
А летом все едут сюда на постой.
Для маленьких деток нет в море предела.
Пляж лучше не выдумать. Море без волн.
И как безграничны на море обзоры!
Июль наступил. Пляж людьми снова полн.
Медузы почистили воду, нет сора.

В душе очень пусто без добрых друзей,
Без связи с тобой не видны горизонты.
Как будто попала в чужой я музей.
Осталась на пляже заброшенным зонтом.
Темнею на солнце, почти запеклась.
А я? Все при всем. Поплыву, как медузы,
У солнца и моря своя в жизни связь.
И сброшу я горестей нервные грузы.

Пронзительны лучи жары,
Они впиваются мне в кожу,
И обжигают изнутри,
И превращают стихи в прозу.

Горит загар на коже красный,
И кожа пышет от жары,
Но все равно песок здесь влажный,
И дети лепят с них шары.

И море разное такое,
С утра все смотрится до дна,
А позже забурлит волною.
Медуза выплывет одна.

Она, как шар односторонний
Или как купол киселя,
И щупальца ее просторно
Шевелят воду бытия.

Иду на берег. Их все меньше.
Не любят берег кисели.
Залягу в воду, станет легче.
Ведь я сегодня на мели.

Бродячие стаи огромных собак —
Удел городских завихрений.
Они отгоняют пришедших на брак
И мстят домовым сновиденьям.

И лают собаки с утра до утра,
Свободная стая удачи.
Их лай достает всех котов до нутра.
Дома здесь, как соты, не дачи.

На детской площадке двенадцать собак.
Их лай, голосистый и злобный,
Собой говорит, что их жизнь, как табак.
Они лишь отряд здесь особый.

Собачек не ловят, но кормят порой.
Они давно сами с усами.
И дети боятся забыться игрой.
На детской площадке вновь стаи…

Но кто-то собак всех убрал со двора.
Коты давно сами исчезли.
Мышата свободно снуют по утрам,
И корочки крысы все сгрызли.

Москва, как горы, вечно в тучах,
Одни дожди и холода,
От серых буден очень скучно,
Лишь не хватает летом льда!

Ау, кто свыше! Вы забыли,
Что лето хмурое идет,
Одна вода, и нет уж пыли,
И осень летняя грядет.

Среди дождей бывали грозы
И миги летнего тепла,
Дома стоят, как те утесы,
И тень от туч на них легла.

Москва столбит дорогу тучам,
Она цепляет небеса,
Она своей грядой могучей
Давно подмяла все леса.

И тот, кто свыше это видит,
И он бессильно шлет дожди,
Он город – горы не обидит,
Погоду, как у моря, жди…

Вечерний город взмыл в сиянье
Своих безумств – в красе огней,
Где карусельное сверканье
Всех видов красок и страстей.

И крики бурные бравурны,
Когда вращается весь мир,
Потом билеты лягут в урны,
Но страсти в парке – тоже пир.

Огни ночные, лица, тени
И полумрак ночных аллей!
Тут звери – куклы все же звери,
Они из прошлого. Налей

Себе немного местной страсти,
Немного сказочных огней,
Здесь люди ходят разной масти,
Но вместе в сказке жизнь мудрей.

Вечерний город взмыл в сиянье
Своих безумств – в красе огней,
Где карусельное сверканье
Всех видов красок и страстей.

Газ – две шестерки – это что-то,
Он любит дно речных долин,
Он мчит по гальке, в брызгах кто-то,
И брызги в платьях балерин.

Такой машине мир подвластен,
Что за вершинами течет,
Вас потрясет до сладострастья,
Но неизвестность – всех влечет.

Потом пойдете к водопадам
По краю древности и грез,
Где глубина веков – услада,
Где мед, вино и шерсть из коз.

Какое таинство вселенной
Запрятано за суетой!
Тут только б не было в вас лени,
А впечатлений простой той!

Газ – две шестерки – это что-то,
Он любит дно речных долин,
Он мчит по гальке, в брызгах кто-то,
И брызги в платьях балерин.

УАЗик – это не машина,
УАЗик – это альпинист,
Ему подвластны гор вершины,
Он – в общем – горный пианист.

Играет он на ваших нервах
И тащит вас в адреналин,
На серпантине вечно первый,
А где-то вид речных долин.

А вы на круче, над обрывом,
УАЗик тянет вас к снегам,
Вам страшно очень до надрыва,
УАЗик едет к берегам.

Да, да, не спорьте, водопады
Зовут к себе – назло судьбе,
И капли, точно звездопады,
И на вершине вы в себе.

УАЗик – это не машина,
УАЗик – это альпинист,
Ему подвластны гор вершины,
Он – в общем – горный пианист.

От березок до магнолий
Лету ровно два часа,
Где лазурной водной соли,
Горизонту нет числа.

Море дивное различно,
То оно пленит волной,
То щекочет пятки лично,
То ставится стеной.

То оно зовет лазурью,
То обрадует теплом,
То затянется все мутью,
То опять лежит слезой.

То облизывает гальку,
То бросается волной,
То запрыгнет в чью-то майку
И отпрянет синевой.

От березок до магнолий
Лету ровно два часа,
Где лазурной водной соли,
Горизонту нет числа.

Оторвусь я от земли,
Пролечу по небу птицей,
Рев моторов – соловьи,
Жизнь моя – синица.

Турбулентность – есть гроза,
Мимо пролетаем с дрожью,
Не видны внизу леса
И поля с пшеницей, рожью.

Развернулся самолет,
Под крылом вода мелькает,
Чувство вредное – полет,
А внизу – люд загорает.

Пальмы бросились в глаза
И цветы больших магнолий.
Кипарисы. Чудеса.
В воздухе так много соли.

Оторвусь я от земли,
Пролечу по небу птицей,
Рев моторов – соловьи,
Жизнь моя – синица.