Михаил Былых - О чем шепчутся травы
- Название:О чем шепчутся травы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Сказочная дорога»
- Год:2012
- ISBN:978-5-4329-0020-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Михаил Былых - О чем шепчутся травы краткое содержание
О чем шепчутся травы - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не сразу передо мной распахнулась таинственная дверь, а как к шести годам научен был беглому чтению. Ни звука не проронил я о находке ни стороннему человеку, ни приятелям.
Непростое время было. Над семьёй предгрозовой тучей висела тень двух бабушкиных братьев, причастных к Тобольскому (Ишимскому) крестьянскому восстанию 1921 года. Власть памятлива, ткнула она меня носом в моё происхождение в 1965 году, спустя четыре десятилетия, когда и могил-то искать негде было и некому, и сам факт крупнейшего в советской истории крестьянского восстания замолчан, закрыт на замок – амбарный.
Немудрящая библиотека. Она состояла из книг сытинского издания, не имевших обложек. Были (откуда и как?!) в эти беспортошные книжки вкраплены ещё Данте, Апулей, Бокаччо, «Правила хорошего тона», что-то ещё, чего я не упомнил. И были подшивки «Нивы» с её литературным приложением. Предо мною открылся божественный мир слова. Моя мама, с пятнадцатилетнего возраста преподававшая русский язык и литературу в сельской школе, пыталась систематизировать моё чтение, но чаще я без компаса пускался в бурное плавание, пока меня не выуживали и не подвигали к труду.
К труду нас, довоенную малышню, понуждали и крестьянская традиция, и война, взвалившая всю тыловую неподъёмную тяжесть работы и жизни на баб. Каждый сопляк старался быть мужиком, да и вынужден был им быть. В «Закатах» я одним мазком коснулся этого. Крестьянскую науку мы прошли по полной программе, и я не считал, как не считаю и сейчас, за геройство то, что к пятнадцати годам мог крестьянствовать, класть печи, плотничать и много ещё чего.
Сполна познали мы голод, безотцовщину и нищету (моя мечта о сапогах сбылась с призывом в армию), но детство остаётся в памяти подобным рассвету, сулящему ясный и радостный день.
Не эта ли война да стремительное насильственное раскрестьянивание страны подкосили титульную нацию и предопределили обрушение некогда великой державы? Но как XX век вырвать из цепи предшествующих, уводящих к другой грандиозной трагедии – церковному расколу? Кстати вспомнить прозрения Н.Я. Данилевского о судьбах цивилизаций и пожалеть, что золотой осени нам не досталось.
Из деревни уехал сразу после школы, до достижения совершеннолетия, не один я – весь выпускной класс.
Манили обратные дали,
Колхозный толкал недород.
О, как же мы дружно сигали
За паспортной крепи заплот!
И мы города без оглядки
Локтями раздвинули вширь.
Вдогон, наступая на пятки,
Стелился Отчизны пустырь.
Первое стихотворение написал в одиннадцать лет. Писал и в юности, но жизненные обстоятельства сложились так, что после в течение почти полувека не зарифмовал и пары строк, хотя литературу любил и, как мог, отслеживал новинки поэзии и прозы.
Отойдя от дел служебных, общественных и крупных домашних, в марте или апреле 2003 года на шестьдесят девятом году жизни решил заглянуть в юношеский архивчик. И пережитое ранее, и нынешнее осмысление минувшего века, и днешнее – всё как-то неожиданно выплеснулось словом, легло в размер и зарифмовалось.
Из дальней дали пришли за мною стихи.
Михаил БылыхБелый май
«Из детских открытий Господнего мира…»
Из детских открытий Господнего мира,
Из маминых сказок на сон,
С берёзки, во поле маячащей сиро,
Из бора, таящего звон,
С пробитой копытцем журчливой криницы,
Из песен и плачей как стон –
Слетают ко мне дивнопёрые птицы
Утраченных нами времён.
На пень отшумевшего древа присяду,
Они – в полукруг на пеньки.
Орлу и пичуге по чину и ладу
Из сердца дам корма с руки.
Они мне споют, что нашли-потеряли,
Как пили из вечной реки.
И светлыми будут в напевах печали,
А думы о прошлом легки.
1941 год
Два суть ручья – Ольховка с Безымянкой –
На деревенский выскочили круг,
Померялись мелодией с тальянкой
И, обнявшись, умолкли речкой Ук.
Лягушки в той не знали укороту,
Хотя исток был до обиды мал –
Любой петух, не прибегая к лёту,
Через реку подругу настигал.
Ещё вчера по насту пели сани,
Сегодня яр открыл нам с высоты,
Как Ук, резвясь, переставляет бани,
Как он крушит в неистовстве мосты.
И мать меня рукою прижимала,
Чтоб не отдать мальца шальной волне.
А бабка всё крестилась и шептала:
– К войне вода, родимые, к войне.
«Я кустарь-одиночка…»
Я кустарь-одиночка,
Без нужды, навсегда.
Строчка лепится к строчке,
А к годам лишь года.
Я давно бы забросил
Это всё ремесло,
Но небесная просинь
Мне легла под крыло.
Дни и вёрсты листая
И крича вразнобой,
Журавлиная стая
Позвала за собой.
Порыдаем, мол, вместе
На осенний очёс –
Туча туч в поднебесье
Неисплаканных слёз.
Я прибился бы, птицы,
К вашей жали веков,
Но достало синицы
Мне из Божьих силков.
«Мы все из российской глубинки…»
Мы все из российской глубинки —
Кто волей могучей страны,
Кто зовом обманной тропинки,
Кто эхом Великой войны.
Манили обратные дали,
Колхозный толкал недород.
О, как же мы дружно сигали
За паспортной крепи заплот!
И мы города без оглядки
Локтями раздвинули вширь.
Вдогон, наступая на пятки,
Стелился отчизны пустырь.
Тот век, обдувая пылинки,
Храню в очарованном сне,
И кто-то со старой пластинки
Поёт о счастливой стране.
России
Из голубой озёрной колыбели
Ты разлилась на полматерика
В заброшенные дали-параллели,
Оставленные Богом на пока.
Пусть тяжелы нетучные суслоны
И проголосна песенная жаль —
Чисты церквушек утренние звоны,
Светла твоя равнинная печаль.
Но грозен бой нежданного набата,
Страшны пожарищ горькие дымы,
И ворог шёл с мечом, и брат на брата,
И все тебя зорили до сумы.
Всего лишь искру жизни в чаще ржавой
В непроходимых дебрях затая,
Ты поднималась заново державой,
Казалось бы, из тьмы небытия.
Рубились грады, и роились веси,
И в радостном сиянье куполов
Мир воскресал, по-прежнему чудесен,
Коль Бог дарил и труд, и хлеб, и кров.
Рождала ты подвижников великих
И мудрых и заботливых царей,
А в немощи – правителей безликих,
И в помраченье тяжком – лопарей.
Звалась Святой, но в святость узки двери,
Широк проход к лукавому с вершой.
Ты, соблазнясь, не устояла в Вере
И оказалась с вынутой душой.
Отвергнув прочь в гордыне Божью милость,
Увязла в словоблудии и лжи.
Себе самой другою ты приснилась
И кровью истекла за миражи.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
