Татьяна Щербинина - Дорога, которой нет

Ворона больна ларингитом,
в помойке валяется хлеб,
из форточки, нагло открытой,
несётся бессмысленный рэп.
Пещерный художник раскрасил
соседнюю стену – к чему?
Ведёт престарелый Герасим
одетую в хаки Муму.
Сияющий лик депутата
весьма украшает подъезд,
и шествует дворников стадо
с лопатами наперевес.
Ледышку пинает ребёнок,
среди тополиных пеньков
несчастный стоит жигулёнок –
как наша с тобою любовь –
давно уж без стёкол, без знаков,
на крыше – заснеженный груз,
его не починишь, однако,
как наш нерушимый Союз.
Шагаю по белой дорожке
и радуюсь свежим словам,
навстречу мне чёрная кошка
спешит по кошачьим делам.
А я посмеюсь над приметой
и вверх (наконец-то!) взгляну,
где солнце, свобода и ветер
уже предвещают весну.

Мы, потерявшие древнюю суть,
Памятью живы единой.
Предки мои – белоглазая чудь,
Чудики (или чудины?).
Тайна таёжная, смуглая кровь,
Чуткая мира основа,
Хвойная азбука хмурых лесов,
Речек певучее слово.
Предки мои не боялись ходить
Волчьей дремучей тропою.
Я и сама-то могу отчудить –
Вам и не снилось такое!
Кто повторяет, что нынче нельзя
Жить, подчиняясь причудам?
Ночью тревожной смыкаешь глаза –
И наплывает…
Откуда?
Бьёт новгородская злая стрела
Дикую вольность двинскую…
Чудь непокорная в землю ушла…
А чудаки – существуют!..

И едва ли сможешь открыть глаза ты,
ослеплённый яростной круговертью…
Ветер по умолчанию – северо-запад,
тип погоды – не сомневайся! – третий.
Можно сменить аватарку, призвание, имя,
родину выбрать с удобствами на планете,
памяти файлы стереть, заменить другими,
но куда ты денешь
вот этот ветер,
всю эту хмарь,
угрюмую нежность утра,
запах болота и моря, зовущий запах?
Где бы ты ни был, тебе всегда неуютно,
ветер – по умолчанию – северо-запад.

голос дождя за кадром
снами кипят ресницы
небо читает мантры
ввысь опадают птицы
нежные щёки утра
колет небритый ветер
люди чего-то ждут, но
им ничего не светит
сон захлебнулся явью
листья теряют силу
бой (или вой?) без правил
бред мировой кобылы
память – порез на коже
а кровоточит будто
сколько богов, но всё же
верится только в Будду
вверх первобытной стаей
копья свистят вопросов
голос дождя читает
странное слово «осень»

Это чья-то чужая страна, не наша…
Воздух – кляпом, небо невыносимо.
Все в футбол играют, поют и пляшут,
Кричат «ура!» возвращению Крыма.
Закрывают фермы, заводы, школы.
Дохнут кони, тихо падают избы.
И никто не скажет: «Король-то голый!»
Будешь лезть в бутылку – поставят клизму.
Босота, безденежье, бездорожье,
Свищет бес, утробно хохочут тролли.
И опять нас с ложечки кормят ложью,
И опять ходить заставляют строем.

В Интернете – сплетни да перепосты,
Не поймёшь, в чью лунку идёт игра там.
Всё, что сказано честно, открыто, жёстко,
Удалит недремлющий модератор.
Но летит живым воробышком слово.
Люди землю пашут, хоть впору б взвыть им.
Всё, что есть разумного и живого,
Драпает тихонько в Москву да в Питер,
Где гниёт болотом лихая площадь,
Депутаты прячут в портфелях стринги…
И встаёт бесстрашным горьким Гаврошем
Неокрепший голос моей глубинки.

Души, как реки, покрыты льдом.
Бабушка внука сдаёт в детдом.
Внуки бабулю сдают в дурдом.
(O tempora, o mores!)
Мы привыкаем к большим нулям.
Чехов, Булгаков, Омар Хайям