Сергей Виноградов - Год красного петуха. Гражданская лирика. Книга первая

Идёт война. С природой ли, с погодой?
Нам размышлять покуда недосуг.
Горит тайга. А там среди народа
Из МЧС мой самый лучший друг…

Спасибо, память, ты, моя отрада,
Я без тебя никто. Я просто ноль.
И если вспоминаю, что не надо,
Меня ты это помнить не неволь.

Не заставляй обиды помнить долго,
И ненависть в себе к врагам держать.
Ведь от того не будет в жизни толка,
Если всю жизнь кого-то обижать…

Если всю жизнь кого-то ненавидеть,
Себе казаться, что ты всех сильней,
Так и за жизнью можно не увидеть,
Когда и где мы встретимся вдруг с ней…

С той первой и последней вдруг любовью,
А может быть, не встретимся совсем,
Ведь сердце с молодой горячей кровью
Не может вмиг достаться сразу всем…

Вот тут и ты ко мне придёшь на помощь,
Ведь ты же память, так тогда давай,
Найди её одну среди знакомых
Мильонов лиц. И вновь не забывай…

Ты удостоила меня великой чести
Пришла сама. Спросила: как дела?
Потом мы чай с тобою пили вместе
Потом меня ты тихо увела
От отчего порога в жизнь большую.
Осталась навсегда со мной одна.
Пришла ко мне почти ещё чужая,
А стала мне на сорок лет жена.
Но не ушли пока ещё все сроки —
Гадать не будем – сколько ещё жить.
Вместо любви остались лишь пороки,
Но с ними тоже можно ведь дружить?
Не возражаешь? Я не возражаю.
И хоть давно не говорю: люблю,
Других домой давно не провожаю
И ревность молчаливую терплю…
Останемся ж такими, как мы были
В тот вечер, когда ты ко мне пришла…
Любили ли мы? Вроде бы любили,
Вот только что, во мне ты вдруг нашла?..

Я помню, как шептал тебе на ушко,
Что ты навек останешься моей,
Июльской ночью, как сегодня, душной,
А мы всё также рядом столько дней…

Но нет крыльца. И жизни не осталось
Почти уже совсем, но рядом ты,
Та самая, которая досталась
Мне как подарок от моей судьбы…

Я на тебя взираю молчаливо,
Давно уже забыты все слова
И в молчаливости своей
Я вновь счастливый,
Жаль только, что седая голова…

Где-то там далеко моё детство осталось
Где-то там далеко старость точно уж ждёт
Посредине пути меня свалит усталость
И попутчица-жизнь, меня бросив, уйдёт…

Ждать меня недосуг моей жизни распутной
Пересохло, видать, у неё всё внутри…
И я трезвым проснулся в первый раз этим утром,
И мне так захотелось жизнь свою повторить.

И мне так захотелось в век прошедший вернуться
И всё снова по новой в своей жизни начать
Снова в тёплой кровати в своём детстве проснуться
Снова маму и папу каждым утром встречать…

Жаль, что детство у нас слишком быстро проходит,
Слишком быстро взрослеем и стареем потом.
По дороге своей каждый с жизнью уходит
Кто в кабак, кто к любимой, ну, а кто-то в дурдом…

И вздохнув тяжело, вновь отправлюсь в дорогу
Жизнь-распутницу буду как всегда догонять,
А когда догоню, выпьем с ней понемногу
И не будем друг другу ничего объяснять…

Я сам себе расплакаться не дам
И слёз моих скупых ты не увидишь
Ты злее всех из всех знакомых дам…
За что же ты меня так ненавидишь?
Судьба моя, мы связаны с тобой
Нам друг без друга никуда не деться
Я б предложил тебе свою любовь,
Но видно у тебя стальное сердце…
Что ты моя, в том не моя вина
Зачем же Бог мне дал тебя такую?
И что ни день – то новая война
И что ни ночь – я по другой тоскую
В усталых снах своих ищу её
Судьбу другую – добрую как мама,
А утром вновь покоя не даёт
И не туда опять ведёт упрямо
Судьба моя – мой рок, мой поводырь.
А, может, просто я пока не знаю
В какой меня упрячет монастырь?
И зря я по судьбе своей стенаю…
Зря на неё ругаюсь я и злюсь,
А, может, надо быть намного проще,
Чтоб не ругаться, я опять напьюсь
Или опять к друзьям отправлюсь в гости…

Даю зарок: не пить и не курить
И не ходить к друзьям. Сидеть лишь дома…
Тоска такая, что и говорить,
И боль в душе, а вовсе не истома…

И телом и душой томлюсь весь день,
А день как век всё длится, длится, длится
И от меня осталась только тень,
Как тени мне давно уже не спится…

Я сам себя в себе не нахожу
И умираю тихо и до срока
И словно тень по жизни я брожу
Заложником проклятого зарока…

Язык мой враг мой. И себе я враг,
Но слово дал, а взять его обратно
Не позволяет совесть мне никак…
Вот так и жизнь уходит безвозвратно.

Долгов полно, кроме других забот
Долги, конечно, завтра разнесу я
Сегодня же возьму большой блокнот
Банкноты за ночь всем им нарисую…

Хоть и художник, честно, никакой,
Но некуда, похоже, мне деваться
И вот уже они текут рекой…
Ну, хватит – скажет совесть – издеваться.

А я бы их и, впрямь, нарисовал
Не хуже, чем другие рисовали,
Но не хочу, как все они, в подвал,
Где их за их банкноты расстреляли…

…И вот опять сижу в сплошных долгах
Зато живой, зато почти свободный,
Если долги опять отдать никак,
То это Богу, видимо, угодно…

Ты стал большой, а я и не заметил,
Как вырос ты и, значит для меня
Остались в прошлом ты и я и дети,
И лишь себя мне надо обвинять
В том, что опять куда-то торопился,
Жил для себя, работу лишь любя,
И в третий раз я с детством распростился —
В последний раз. Так выпью за тебя…
Конечно, не с тобой. Ты мал покуда.
С самим собой, а, может быть, с судьбой…
Три раза в детстве быть и сердцу трудно
Оно и так даёт всё чаще сбой…
Теперь ты без меня сам по себе
С друзьями развлекаешься, гуляешь,
И всё же не в упрёк скажу тебе:
Всё чаще деда в играх забываешь…
Тебе вся жизнь пока ещё игра
Играй, ведь детство кончится в итоге,
Как и моё, а было как вчера…
Остаться в детстве выпадет немногим.

В паутину долгов я попал словно муха
Ни туда, ни сюда. Значит, плохи дела.
С кредиторами тоже получается глухо,
До чего же меня жизнь моя довела…

Остаётся, как раньше, на большую дорогу
Тёмной ночью пойти, только нет никого.
Ну, а мне и всего-то надо очень немного,
А для них, может быть, ну, почти ничего…

Ни купца, ни слепца, ни кареты убогой,
Лишь кандальных одних по дороге ведут
Неизвестно куда, может быть, прямо к Богу,
Но они мне, увы, вряд ли что подадут…