Сергей Филиппов (Серж Фил) - Спасибо, жизнь, что скукой ты бедна! Души рифмованные всплески

Мол, веры праведнее нет,
В ней блага – без конца,
Народ же их, хлебнувший бед, —
Возлюбленный Творца!

Владимир

– Так где народ еврейский ваш
Живёт, вкушая рай?

Иудей

– Покамест люд страдальный наш
Покинул отчий край.
Господь немного осерчал,
Но минет кары час —
Ковчег в родной придёт причал,
И Бог возлюбит нас!

Владимир

– Ну, вот тогда и приходи,
Вот там и поглядим,
Сейчас в нас злобы не буди,
А то, смотри, съедим!

Еврей в испуге заморгал,
Крутя шарами глаз,
Чего-то там пробормотал
И испарился враз!

Вот, наконец, вошёл посол,
Что в Царегр Аде был,
И не спеша рассказ повёл
О том, что там открыл.

3-й посланник

– Какая роскошь! Сотни свеч
Янтарный пламень льют,
Как патриарха пл Авна речь!
Как певчие поют!!
Святых икон чудесный лик
В душе рождает блажь,
Их Бог воистину велик!
Пусть, князь, он будет наш!
Ещё сказали греки мне, —
Разумный, ох, народ! —
Тот, кто грешит, сгорит в огне,
Смиренный – в рай придёт!
Коль, князь, ты примешь веру ту,
В рай с первыми войдёшь,
А если нет – сгоришь в аду,
Покой не обретёшь!..

Владимир с дядей тет-а-тет
Пьёт мёды и вино,
И для него вопросов нет,
Всё решено давно.

Но вот нюансик небольшой
Упрямо морщит лоб:
Князь – это смертный не простой,
Как все креститься чтоб!

И дядя, чашу осуша
До самого, до дна,
Промолвил чинно, не спеша.

Добрыня

Мыслишка есть одна.
Чтоб уваженье приобресть,
На праведность наплюй!
Все ценят силу, а не честь,
Ты веру – завоюй!
И греки, видя что ты крут,
На крайности готов,
Тебе ту веру отдадут
Без всяких лишних слов!

Владимир голову поднял,
Зря мыслей дяди ход,
И вдохновенно прошептал:
«Всё, завтра же – в поход!»

Давно, в далёкие года,
Забытые, как сон,
Кроили греки города,
И был средь них Херсон.

Он жил, налогов не платя,
Успешно торговал,
Плевал на всех врагов, хотя
От них зело страдал.

Козаров, скифов, печенег
Рубил Херсона люд,
Враги костьми устлали брег,
А град, как прежде, – тут!..

Вот этот славный городок
Решил Владимир взять,
Чтобы потом по праву мог
Он грекам угрожать.

Херсонцы – опытный народ,
Их просто не побить,
Крепки запоры их ворот,
Привычки вольно жить!

Была б осада в этот раз
Долга, но повезло:
Жил-был в Херсоне Анастас —
Питал он к грекам зло.

Из-за стены стрелу пустил
С записочкою он
И в ней подробно пояснил,
Как придавить Херсон:

Мол, там, за вами, на восток,
Где цепь холмов лежит,
Колодцы есть, из них поток
Воды во град бежит.

Как ловко осаждённых пыл,
Задул князь-супостат,
Он просто воду перекрыл,
И сдался вольный град.

Владимир шлёт послов царям —
Их два, а не один:
«Ну, уж теперь задам я вам,
Василий, Константин!
Столицу вашу по камням
Развею, раскачу,
И в ней правитель буду сам,
Лишь это захочу!»

Цари-брать Ятеперь слабы —
Далёк величья час —
Эх, лет полста назад каб Ы…
Но то – другой рассказ!

Теперь должны они обид
Густую желчь глотать,
На князя русских, что сердит,
С надеждой уповать.

А тот же, гордый сам собой,
Их требует сестру —
Мол, будет Аннушка женой
И спутницей ему!

На то Василий, Константин
Владимиру в ответ:
– Вот станешь ты христианин,
Тогда проблемы нет!

Согласен русский князь, ведь он
Всё к этому и вёл:
Не только будет окрещён,
Ещё – жену нашёл!

И вот она, хрупка, юна,
В свирепый дикий край
Брать Ями сплавлена одна,
Хоть плачь да помирай!

Ведь греки знали: там живут
Не люди – дикари,
Друг друга режут и жуют
Без роздыха они!

Сидят в лесах под сенью древ,
Не моют на ночь ног,
Супруг гоняют, озверев,
Из них весь выжав сок.

А главный князь – Владимир их —
Не воду пьёт, а кровь,
Не видел в жизни прозу, стих,
Не слышал про любовь!..

И Анна, с участью смирясь,
Колена преклоня,
В молитве шепчет.

Анна

– Пусть тот князь
Не сразу съест меня!
Ведь я ещё так молода,
Не знала жизни цвет,
За что же, Боже, я тогда
Покину этот свет!?

И вот, когда она уже
Слегла в тоске своей,
Глас Божий явственно в душе
Совет свой подал ей.

Голос

– Не бойся, дщерь моя, не плачь —
Благословен путь твой!
Жених теперь твой не палач,
А в будущем – святой!
Когда прибудешь ты в Херсон,
Его я ослеплю
(Едва тебя увидит он,
Приблизясь к кораблю).
Ему ты скажешь: крест прими
И станешь снова зряч,
Грехи с души своей сними,
В раскаяньи поплачь.
Ну, в общем, ты сама давай
Слова там подыщи,
Потвёрже будь, не унывай,
Не бойся, не пищи!

И Анна сразу ожила —
Улыбка на устах —
Ну, прямо роза расцвела
С утра в густых кустах!

Всё точно так произошло,
Как Божий глас вещал:
И ослепление прошло,
И крест святой князь взял.

Не видит Анна дикарей —
Как ласков русский люд!
Поют хвалебны песни ей,
Княгинею зовут!

Жил долго славный русский люд,
Язычество хваля,
Так вот вам: веровать зовут
В небесного царя,

А всё, что было, шлите на
Висюльку между ног!
Но как же с верой в Перуна?
Как Велес? Как Сварог?

Пускай ты князь, пусть ты велик, —
С народом ласков будь,
Всё объясни, ведь наш мужик
Привык во всём зрить суть.

И, лишь её увидит он, —
Хотя б на дне ковша, —
Легко себя отдаст в полон —
Твоя его душа!

Тогда он в воду и в огонь
Шагнёт, крича: «Авось!»
Пройдёт сквозь адский смрад и вонь,
Пробьёт скалу насквозь!..

Владимир не был в мыслях скор,
Но скор он был в делах:
Велел забыть всем с этих пор
О Хорсах, Перунах,

Чтоб даже думать кто не мог
Об идолах богов,
Чтоб ни Дажбог и не Стрибог
Не прыгал с языков!

Но наш народ, когда его
Придавит силы пресс,
Вздымает дух сильней всего,
Живёт рассудка без!