Иллона Александрова - Ветви

И матерям на долю выпали тысячи мук,

Там, в Гумистинском ущелье, их сыновья полегли.

Солнце горячее, южное солнце палит.

Горы, покрытые шапками облаков.

Время к полудню, видно, самый зенит.

Море прибрежным камням дарит свою любовь.

В горном ущелье бесится Юпсара, с Гегой сливаясь,

Волна накрывает волну.

Озеро Рица сном красавицы спит.

Мирный пейзаж, заполняющий всю страну.

Здравствуй, Апсны! Родина Апсуа.

Вечнозеленый край. Страна души!

Слышишь, Абхазия, ты сама выбирай,

Как тебе дальше жить!

Можно много сказать,

Ничего не сказав.

Можно жизнь так прожить —

Сам себя обокрав.

Можно песню сложить,

Но ни разу не спеть.

Сколько можно терпеть?

Сколько можно терпеть?

Люди просят меня:

Сколько б не было лжи,

Правду нам расскажи,

Ты – акын, расскажи!

На горе есть аул.

Под горою река.

Извиты и круты

У нее берега.

Не вода в ней течет —

Молодое вино.

Только беды несет,

Разрушенье, оно.

Тот, кто в реку войдет

Сразу сходит с ума.

Не вода здесь течет,

А сплошная чума.

Можно много сказать —

Ничего не сказав!

Тот, кто в реку вошел

Был и прав и не прав.

А еще случай был,

Мне поведал орёл:

Кто-то даже поплыл,

А не только вошел.

Не видали с тех пор

Человека в реке:

Где-то ходит чумной,

Да в одном башмаке.

Каждый день на заре

Стайка местных ребят

Сядет в ряд на скале

И на воду глядят.

Что на том берегу?

Есть ли лучшая жизнь?

Ты, акын, расскажи!

Правду нам расскажи!

Я сказал им тогда:

Мне поведал орёл,

Что в одном башмаке,

Тот, кто в реку вошел,

Кто ее переплыл,

Кто забыл отчий дом,

Так в одном башмаке

Он и ходит кругом.

На воде ли круги?

В небесах ли круги?

Сверху смотрит Аллах.

Ты спаси – помоги!

Говорят, тот чумной

Так полсвета прошел,

Лучшей доли искал —

Может, что и нашел.

Молодое вино,

Что течет меж камней,

С каждым годом темней,

С каждым годом черней!

Не видать ни орла,

Ни ребят, никого.

И тогда сам рассказчик

Пригубил его.

И забыл кто он есть.

И забыл что, да как.

Только с правой ноги

Он снимает башмак…

Можно много сказать,

Ничего не сказав.

Можно жизнь так прожить —

Сам себя обокрав.

Можно к свету идти

Налегке, налегке…

Пусть в одном башмаке.

Путь в одном башмаке.

Четыре колдуна Магриба

В пустыни развели очаг.

Так вечный город был зачат.

Из Мавритании – Марокко,

А из Магриба – Марракеш.

Я снова очищаю «кеш»,

Как сносит все, подув, Сирокко.

Летит к Испанским берегам,

Несет дыхание пустыни…

Звезда из Южного креста

Прошу скажи, скажи мне имя…

Доносит ветер: «Алладин»…

И на вершину минарета садится солнце…

«О, Будур, моя любимая, ну где ты»?

Сахара дышит, как волна,

Текут послушны ей барханы,

За веком век, меняя страны,

И изменяя города.

Как рассыпался Агадир,

И как воссоздан был из пыли…

Тех давних лет…

Но не забыли берберы

Свой берберский след.

И как всегда на воле жили…

Так и живут… Иных уж нет.

Их в первый день похоронили,

Закутав в саван, без гробов,

И головой на встречу Мекке…

И нету силы в человеке

Покой нарушить их земной.

И каждый верный сын Ислама

Пройдет свой Хадж,

Найдет свой Храм,

И час пробьет.

Зовет имам

К молитве…

Я скажу: «Салам»

При встрече ветру над пустыней…

Еще мне снится твое имя…

Твой дух во мне непобедим.

Десять лет – Евросоюз:

Нищих полно на улицах,

А молодым – плевать,

Молодежь целуется!

Очень смешное метро.

В центре купальни Сечени.

Токайское потекло…

Мощнейший удар по печени.

А после «Бычья кровь»

В подвальчике в Сентендре…

Венгрия – ты любовь

Вечная на Земле!

Красив и широк Дунай.

Со стороны, где Пешт

Сотни бронзовых пар

Обуви – нет надежд!

С памятью о Войне,

Марша фашистов ждут —

Мир, ты сошел с ума!

Страха липкого ртуть.

Европу зальет волна

Коричневой злой чумы.

Кому-то нужна война —

Кто богатеет с войны.

В преддверии ко всему

Уже тут был инцидент —

Голову потерял

Умерший президент.

Кому так была нужна

Яноша голова?

Базилики Всех Святых…

Красивейшая из синагог…

Здесь много еврейских душ

Вырезал Холокост:

Сотни бронзовых пар

Обуви на берегу…

Время. Течет Дунай —

Не уложить в строку…

С памятью о Войне,

Букет из красных гвоздик

Дарю я твоей волне.

Голуби с базилик,

Здесь и по всей стране,

В синее небо, ввысь!

Чтоб никогда на Земле

Не прекращалась жизнь!

Смотрим на Будапешт

Ночью с Лысой горы.

В мире, где нет надежд,

Нет и правил игры.

Венгрия. Март. Весна.

Много нищих на улицах.

А остальным не до сна.

Остальные целуются…

Я помню белую клеёнчатую скатерть,

И желтый раздвижной массивный стол,

И тети Моти бархатное платье,

И звонких голосов нестройный хор.

Как отмечали шумно День Победы,

И пели песни в каждой из квартир,

И поднимали чарки наши деды

За тех, кто не дожил, но победил.

Как в 41м, у камней Кронштадта,

Был разбомблен и затонул, но жил…

Мой дедушка матросом был с «Марата»,

Еще в 30х он на нем служил.

Потом ушел с него. Другие люди

Свою судьбу связали с кораблем…

Под авиаударом, как на блюде,

Линкор «Марат» на гибель обречен.

Заходит на маневр Ганс-Ульрих Рудель,

Пикирует Ю-87,

Взрыв бронебойной бомбы скоро будет,

Однако смерть он принесет не всем.

Нос корабля отвалится, и ляжет

Он мертвым грузом на песчаный грунт.

Балтийский флот Советского Союза —

Бой за «Марат», как в кашу соли фунт.

Погибло 326 матросов,

А с ними командир и комиссар…

Пройдет чуть больше месяца,

И снова, линкор на боевую вахту встал.

Зенитчики займут посты, как прежде,

И грудью защищая Ленинград…

Балтийский флот – для города надежда,

Его непотопляемый «Марат»!

Ты, присев на корточки, теребил меня за штанину брюк.

Как ребенок, снимал-одевал очки.

Это из разного времени, из разных воспоминаний.

Восемь месяцев длился любовный недуг.

И вот оно: Расставание.

Наше время иссякло, как в чашке вода.

Как в желудке впиталась водка.

Мы расстались мирно. Уже навсегда.

Окончательная сводка.

Бережно. Не прикасаясь к душе. В экстазе

От свободы грядущей.

Я рисую в карандаше