Сергей Михалёв - Раб свободы

Конь седой от работы и времени
Тихо сено жуёт в деннике.
Чутко слушает, плачет с хозяином,
По российской деревне в тоске.

Вспоминает старик, самосадом дымя,
Во хмелю, как Берлин воевал!
Как весною, с любовью, с молитвою
Землю добрую дОбро пахал…

И издох конь с хозяином вечером…
Тихо стонет старуха в ночи…
А под утро у старого ясеня
Уж вгрызается в клочья промёрзшей земли…

Матерясь и крестясь, узловатыми пальцами,
Две могилы копает у Окон своих.
Нет соседей, детей, нету силы…
На погост работяг проводить…

И завыл дряхлый пёс в злобной жалости,
Упиваясь слезой на заре.
Откопал из-под будки две косточки,
Оборвав цепь, принёс на могилы во тьме.

И не ест пёс, не пьёт он,
Только воет с ветрами в ночи.
Лишь пустая консервная банка
В позаброшенном Храме, … в упокой, в алтаре загремит…

Грохнут рьяно бравурные марши!
В телевизоре громко звенит,
Там реклама и яркий оратор,
А старуха не дышит, уж спит…

Да имеющий очи… не видит,
Да имеющий уши… не слышит.
Жадно ищущий что-то обрящет…
Да теряем всё больше и чаще.

Вроде видим… глаза завидущи,
Нежны рученьки всё загребущи.
Чиста реченька, белые ножки…
На порогах теряли сапожки.

Голосили, что в чаще, что в поле…
Песни пели, забыв, что в неволе.
Украшали холмы куполами,
Да поля засевали крестами…

Духом нищий да в белых хоромах,
Чутко слышащий лай в хороводах…
Да с изнанки рубахи напяливал,
Всё с чужого плеча да донашивал.

В чисто небо да птицею вольную…
Плесневелая корочка горькая.
Да забыл, что и здесь ты и хаживал,
Слёзы – зёрнышки в ямочки саживал…

Читал от классика послание властям
И всем правителям России.
Конечно, Евтушенко может прав,
Что не прожить России без мессии.

Я спорить с классиком не буду,