Вячеслав Губанов - Робкий Лев

То понял: он лелеял зря

Надежду, что о нём заботу

Арапов вовремя проявит

И стол рабочий предоставит.

Прелюбопытнейший момент:

Стола как не было, так нет!

Рабочий стол напротив входа

Был занят – там Савчук сидел

И массой неотложных дел

Знаменовал начало года.

Был за своим столом Жидков,

Над документами склонился,

И монитор уже светился —

Жидков к работе был готов.

На двух оставшихся столах

Пока царил дух запустенья:

Нет жизни в ворохах бумаг,

У мониторов нет свеченья.

В углу, в соседстве с Савчуком

(Борей заметил) появился

Убогий столик, и на нём

Едва компьютер поместился.

А через несколько минут

За этот стол Савчук уселся

И стал печатать… Нет, и тут

Не сесть Роману! Он разделся

И попытался объяснить

Причину странного явленья,

Чтобы понять и извинить

Творцов смешного положенья:

«Я на работу приглашён —

Выходит, здесь я очень нужен!

Но нет стола – и я смешон…

Как импотент… Я безоружен…

А вдруг никто не виноват?

Виной – серьёзная причина…

Всё образуется! Я рад,

Что так смешна моя кручина».

Роман взглянул: куда присесть?

Потом увидел – стул свободный

В двух метрах от Жидкова есть —

И сел, подмяв костюмчик модный.

4

Вошёл Арапов: «Как дела?» —

«Да вот – не много и не мало —

Жду появления стола…» —

«Вот и отлично! Для начала

Ты хоть бы ГОСТы изучил,

Чтоб не было тебе так скучно!»

Жидков немедленно вскочил,

Открыв соседний шкаф беззвучно,

Он папку с ГОСТами достал,

Роману дал, и тот, зевая,

Весь день ту папку изучал,

На стуле хмуро восседая.

Арапов молча приходил,

Окидывал всех строгим взором,

Граничащим с немым укором,

И тут же быстро уходил.

Савчук печатал и молчал,

О чем-то горестно вздыхая,

Жидков усиленно писал,

И тоже рта не открывая.

Семь дней не виделись они,

Но их не интересовало,

Чем занимались эти дни…

Как Новый год… Футбол… Да мало ль!

5

Второй рабочий день настал,

Но ничего не изменилось.

Когда Роман сидеть устал,

То постепенно появилось

Желание про всех узнать,

Слегка разведать обстановку,

И начал он, сначала робко,

Свои вопросы задавать.

Жидков охотно отозвался

На просьбу совершить обзор,

И постепенно завязался

Меж ними тихий разговор.

«Так вот: основа всех основ

Есть подготовка производства, —

Неспешно говорил Жидков. —

И вот по воле руководства

Такая группа создана,

В которую мы с Вами входим,

Ещё Савчук, и нам дана

Большая власть на всём заводе,

Чтобы порядок навести.

И ГПП 33 – так сокращённо

Придумали нас окрестить —

Должна работать напряжённо».

Жидков был вынужден прерваться,

Поскольку появился гость —

Красивый парень, с ним встречаться

Роману раньше не пришлось.

Он за одним из двух столов

Уверенно расположился,

Включил компьютер и без слов

Спустя минуту удалился.

«Кто этот парень?» – «Боровик

Геннадий Юльевич, он вроде,

Как говорил мне кадровик,

Научный консультант в заводе». —

«А кто за тем столом сидит? —

Спросил Роман про стол четвёртый. —

Мужчина, пожилой на вид…

Он, видно, жизнью сильно тёртый…» —

«Евстрат Сергеевич Онучин.

А вот какой ему поручен

Объём работ – я не пойму,

Не знаю также, почему

Он здесь сидит!» – Жидков ответил.

Роман немедленно отметил,

Что тот был на соседа зол.

«Но почему он не пришёл?» —

«А он на родину уехал». —

«А где же родина?» – «В Керчи».

Роман не выдержал, вскочил:

Земляк нашёлся, вот потеха!

«Ты говоришь, он из Керчи?

Ты не шутил? Нет, ты нарочно!» —

«Да успокойся, не кричи!

Он из Керчи, я знаю точно.

Он украинский гражданин,

Имеет паспорт украинский». —

«Но мы живём в стране российской!» —

«Ну, видно, не было причин

Менять гражданство… Но скажи,

Тебя что в этом удивляет?» —

«Да я ведь тоже из Керчи!»

О, это многое меняет!

Не ожидал Роман никак,

Что ветеран – его земляк…

Но есть ли польза в человеке,

Что сам нуждается в опеке?

Как жаль, что он из стариков, —

Те не живут, а доживают…

Но что поделать: земляков,

Как и родню, не выбирают!

Он сел на свой рабочий стул,

И вдруг, листая документы,

Совсем по-новому взглянул

На любопытные моменты.

С Романом это в первый раз:

Хоть на работу пригласили,

Но стол рабочий дать забыли —

Как будто взяли про запас.

А вдруг Арапов напрямик

Заявит: «Нам такая должность

Без надобности!» Рома сник,

Им овладела безысходность…

6

«Сидите, клятi москалi? —

Услышал голос он вдали,

Потом – шаги по коридору,

И в их унылую контору

Стремительно вошёл земляк,

Неся увесистый рюкзак. —

Ну как, у вас тут всё спокойно?

Себя ведёте вы пристойно?»

Приехавший издалека,

Он задавал свои вопросы

И доставал из рюкзака

Бумаги, книги, папиросы.

Савчук с Жидковым изменились:

Заговорили, оживились,

Из их раскованных речей

Явилась масса новостей.

Потом Онучин рассказал,

Как съездил, где он побывал,

Как встретил он начало года,

Какая там, в Керчи, погода.

Затем последовали шутки,

Раздался громкий дружный смех,

И люди, что молчали сутки,

Как будто совершили грех, —

Мгновенно стали веселей.

И стоило им оживиться —

Зажглись глаза, открылись лица,

И стало в комнате светлей.

«Уж если есть такое диво —

Душа и совесть коллектива,

Так это он как раз и есть.

Хвала Онучину и честь! —

Подумал радостно Роман. —

А внешность – попросту обман!

Хоть пять минут его я знаю —

По-новому воспринимаю».

«А для тебя сюрприз готов!» —

Сказал Онучину Жидков.

«Что за сюрприз?» – спросил тревожно

Евстрат Онучин, осторожно

К ним подошёл. «Роман Борей!

Он тоже Керченских кровей, —

Сказал Жидков. – Ты удивился,

Что твой земляк здесь объявился?»

Как вкопанный, остановился

Евстрат, и рот его открылся!

Белёсый удивлённый взор

Борея изучал в упор.

«Вот уж никак не ожидал!» —

Промолвил наконец Онучин,

Роману долго руку жал

И с земляком был неразлучен,

Беседуя о самом близком:

О городе, таком родном,

О жизни в климате Балтийском.

«А в Питере ты как давно?» —

Спросил Евстрат. «В семьдесят пятом,

Когда не все ругались матом

И жили, Партию любя,

Не отпускавшую руля,

А доллар был слабей рубля.

В краю, культурою богатом,

Прошёл я конкурс в институт —

И словно в царстве тридевятом

Себя почувствовал я тут.

Потом работал на заводе…

Стремился получить чины…

Потом при всём честном народе