Юрий Саваровский - Избранное

Посмотри, как листья вбиты
В грязь дорожную дождём,
И пойми земли обиды,
Если ты понять рождён.

Если сердце болью ранит
Плач осеннего леска,
Если изморозью ранней
Серебрится у виска.

Прояснит, отдохнёт душа
С приходом осени печальной,
И мысли станут, не спеша,
Стремиться к сути изначальной,
К той самой сути бытия,
К той самой жизни во Вселенной,
В которой, все – и он, и я
Присутствуем частицей тленной.
С природою соотносясь,
Я возрастом вступаю в осень,
Биологическая связь
Сравнения с природой просит.
Сравнившись с ней, я понял вдруг,
Что мне осталось жить немного,
Что скоро мой замкнётся круг
По воле времени и Бога,
Что опадёт последний лист
С последним вымолвленным слогом.
И я, надеюсь, буду чист
Перед людьми, и перед Богом.

Порывы ветра снег разносит
С полей открытых в небеса,
Метель бежит в пространстве просек
И бьётся мордою в леса.
Куртины, рощи и дубравы.
Спасти я боженьку молю
От вседозволенной забавы
Зимы-злодейки во хмелю.
Чтобы весне-красне под силу
Окрест всё зеленью объять.
И уж потом мою могилу
В земле податливой копать.

Миг утешенья – только слабость
В твоём нацеленном пути,
Пускай лишь слабый отзвук славы,
Но предназначено будить
В твоей душе сознанье веры,
Зажечь погасший огонёк
И расшатавшиеся нервы
Связать до времени в клубок.
Кто, что источник утешенья:
Улыбка ль женщины простой,
Забытой песни воскрешенье,
Или открывшийся простор,
Иль друга крепкое пожатье,
Тепло в заснеженной избе?
Всё, как погожий месяц к жатве,
Всё в утешение тебе.
И ты душой обетованной
И просветленным вновь умом
Поймёшь, что ты не гость незваный,
Не неожиданный, как гром,
Не дом пустой, готовый к сносу,
И не покинутый ковчег,
И не репей, залипший в косу,
А нужный людям человек.

Черкизово в снегу,
И снега скрип,
И лёгкого морозца нетерпенье,
Как ликованья праздничного крик,
Его перу давали вдохновенье.
Врывался в дом,
Скорей, скорей к перу!
И рассыпал мгновенно
Бисер строчек,
Чтоб первым встретить
Солнце по утру,
Чтобы последним
Распрощаться с ночью.
Как он спешил
Безудержно творить,
Не оставляя времени для точки,
Чтобы потом
России подарить
Поэзии немеркнущие строчки!
Черкизово в снегу,
В снегу порог,
Встаёт заря устало из-за речки,
И Дмитрий Кедрин,
Отложив перо,
Щекой прижался
К выстуженной печке.

В душе разорвана струна,
Сегодня пустозвонен весь я,
И равнодушная луна
Глазеет тупо с поднебесья
И я ей вторю пустотой,
Такой бездушной и безликой,
Такой дешёвой и простой,
Довольный песней невеликой.

Лишь в августе стремлюсь я стать поэтом,
Лишь в августе парю в полёте птичьем,
Я преклоняюсь перед мудрым летом,
Перед его красою и величьем.

Мне так близка родного лета зрелость,
И ничего не может быть чудесней,
Нет ни минуты, чтоб в душе не пелось,
И нет ни дня, чтоб я не встретил песней.

Как осень чувства обостряет
И дум тревожит глубину,
Неизгладимая, простая,
Люблю тебя, тебя одну!

Устойчива на небе синь,
Так благодатно и погоже,
Что нет милее и дороже
Тобой написанных картин.

Давно уж скошена трава,
Стога, как пирамиды, встали,
Тяжёлые тетерева
Людей таиться перестали.

Под солнцем выгорает лес,
Аукающий и манящий,
Там Акулины и Маняши
Перекликаются окрест.

Пегас мой – сивая лошадка
Парит натруженной спиной,
Воз сена, вздыбленный и шаткий —
Парнас обжитый и родной.

И я – неизданный поэт,
Лежу, как Бог, на стоге сена,
Пусть говорят: – несовременно,
Зато прекрасно. Спору нет.

Пролетели года,
И, как видно, впустую,
Потому, что я делал
Не то и не так,
Потому в пятьдесят
Всей душой протестую,
И сжимается сердце
В бессильный кулак.
Сколько ж мне суждено
Видеть чудо рассвета,
Может, год, может, два
Может двадцать ещё,
Но я верю, что я
Неизбывного рода,
Хоть безбожник и грешник,
Но я же крещён.
Не по библии жил,
Но заветы христовы
Жили в сердце моём
И в горячей душе.
Жизнь сбивала меня,
Но я снова и снова
Воскресал и вставал
На любом рубеже.
Мне лишь Друг, а не враг
Мне лишь Бог, а не леший,
Лишь Поэт, а не маг,
Начертали мне даль.
Я не всадник лихой,
Я обычный, я пеший,
Пацифист и романтик,
Сочинитель и враль.
И считаю – я прав,
Потому и свободен,
Не стремлюсь я к высотам,
К славе я не стремлюсь,
Современен, конечно,
И всё ж старомоден,
Не играю по нотам,
Но сфальшивить боюсь.

Уже не первый день с утра
Сияет солнце веско, зримо,
Весна теснит лучами зиму
И атакует на «ура».

Как всё-таки прекрасна жизнь!
Как не любить весну такую?!
Душой восторженной ликуя,
Стремишься в солнечную высь.

И чувствуешь, что ты летишь
И ловишь чудные мгновенья,
И что душа твоя весенняя
Поёт, звенит капелью с крыш.

Весна. На лавочке сижу,
И щурясь ласково на солнце,
Я там, в душе, на самом донце,
Кусочек счастья нахожу.

Чем ярче ягоды рябины,
Тем будет яростней зима,
И склонят головы повинно.
Пред зимним холодом дома.

Дома испуганной деревни
В метельном мареве замрут
И пред зимою в страхе древнем
Все двери накрепко запрут.

Дороги, тропы и чащобы,
Дома, сараи и стога.
В угаре мщения и злобы
Завьюжит буйная пурга.

И загудят печные трубы,
Дым унося в тартарары,
И на метель оскалит зубы
Дворовый пёс из конуры.

Огонь подслеповатой лампы
Ревниво глянет на луну,
И снежного медведя лапы
Забьёт по тусклому окну.

И долгий вечер коротая,
Один, в заснеженной избе,
Я буду слушать, замирая,
Как домовой скулит в трубе.

Долбили громы землю градом,
И белый сыпался горох,
Метался над дрожащим садом
Какой-то ошалелый бог.