Михаил Буканов - Никто не плывёт по опасной реке, Чапаева просто прибрали в ЧеКе. Поэзия

Дело это богово,
Жизнь-то вот она,
Нет приказа строгого,
Просто есть война!

Не расстрел, штраф. рота лишь,
Там, как повезёт,
Только и у нас тут, вишь,
Кто тебя спасёт?

Лихо судьбы крутятся,
Жив пока штрафник,
Где-то в небе мутится
Твой последний миг!

А напоследок спирта кружку,
Бачки мелькают средь взводов,
Не плохо бы сейчас старушку,
Да восемнадцати годов.

Башку немного хмель ломает,
Ракета, и пошли вперёд,
Свои три месяца мотает,
Тот, кто в атаке не умрёт.

Или воюй до первой раны,
Иль проживи свой первый срок,
И не прокатят тут обманы,
Лишь трибунал нажмёт курок.

А смерть мы жизнью искупаем,
На острие сплошных атак,
Врагов в своей крови купаем,
Цветёт на поле алый мак!

Идём в атаку оголтело,
Под грозный перелив «Гу-Га!»
И в Рай летят душа и тело,
Перед окопами врага.

Очень поздно сегодня
Предложила мне сводня
Пообщаться за филки
На хавире одной,
Я мантулил в квартире,
Был один во всём мире,
В голове лишь опилки,
После пьянки сплошной.

Но, в такую пору
Я, ребята, не вру,
Отрываться
Мне нету резона,
Доберёшься, а там,
Ну, не баба, а хлам,
С поцелуем
Кончиты – Кобзона.

Не поехал, и что ж,
Сразу стал не хорош?
В дверь мне сводня
Сама позвонила,
Прямо персик в соку,
Устоять не могу,
Мне сегодня
Судьба подфартила.

И теперь я женат,
В доме трое ребят,
Ничего себе так
Разгулялся.
Ни налево сходить,
Ни стакан пригубить,
Может зря я, простак,
Огалялся!

Кривых ногтей извивы,
Чугунные глаза,
Шуршат на речке ивы,
Не видно ни аза.

Но, точно, там, во мраке,
Засело кое-что,
Подобное собаке,
Что рождена котом.

Сплошная чупокабра,
Ужасная как труп,
Со шкурой словно швабра,
И в палец каждый зуб.

Дорожка чрез кладбище,
По времени оно,
Идёт на ножках пища,
Ну, точно, как в кино.

Страх старый затаился
Внутри оград с крестом,
Тут леший утопился,
Но, вдруг воскрес потом.

Сидит и ждёт прохожих,
Кровищи захотел,
Среди страшил расхожих
Любитель тёплых тел.

А чупокабра жмётся
Вовсю к его ногам,
Обоим им неймётся-
Получат по рогам.

Поскольку в сиську пьяный
С колом бредёт Иван,
А он любитель рьяный
Подраться коли пьян!

Что-то лень вставать с постели,
И куда-то там идти,
Прежде наши дни летели,
Нонче стынут на пути.

Ночи все без окончанья,
Растянулись, как гармонь,
Нет звучанья и молчанья,
Беспросвестна эта сонь.

Жизнь по каплям вытекает,
Ржа седая нас берёт,
В глубину свою мокает,
И не шепчет, а орёт.

Что, попались так попались?
Ну, теперь не отпущу.
Зря всю жизнь бежать старались,
Всё равно в себя тащу!

И в конце, апофеозом,
Что б достать, так уж достать,
Смерть приходит злым морозом,
Ох, как людям он подстать!

Старики не при делах,
Как заряды, что в стволах.
Не дано нам так истлеть,
Обух мы, что ломит плеть.

В нас, конечно, пыл остыл,
Но, постыл, кто был постыл.
В рукопашной не хорош,
Да, хватит сил, что б сунуть нож.

В русских я обойму влит,
Мой народ не будет бит.
Чем могу, тем и служу,
Я Россией дорожу.

Мне не важно, кем ты был,
Лишь Россию бы любил,
Мусульманин, иудей,
Без разбора и идей.

Слово есть – космополит,
Им вражина мой облит,
Гражданина нет всех стран,
Против нас такой таран.

Я могу стихами лишь,
Показать вражинам шиш,
Русь стояла и стоит,
Третий Рим – земли гранит.

Стоят России легионы
На рубежах родной земли,
На торжествах шуршат знамёна,
И режут волны корабли.

Суровый Кремль, сурово время,
Враги затеяли возню,
Готова Русь, что б ногу в стремя,
И силой прекратить грызню.

Грозят со всех сторон витии,
Мол, вас задушим, вашу мать,
Не понимая суть России,
Сдавить нас можно, не сломать!

А какова потом отдача,
Спросите тех, кто проверял,
Шумит Канатчикова дача,
Ну, та, где НАТО филиал.

Холод, голод на войне,
Впрочем, как по всей стране.
Тыл для фронта всё отдал,
Хлеб, кровицу, да металл.

На заводах пацаны
Точат, пилят для войны,
Всё для фронта – не приказ,
А страны родной наказ.

По колхозам бабы плуг
Тащат силами подруг,
Нет машин и лошадей,
На еду с травой кондей.

Не сломались, всё срослось,
Время горя пронеслось,
А сейчас, решает враг,
Наш народ не сможет так.

Если сыра нас лишить,
Запретить чего-то шить,
Нефть и газ не покупать,
Можно Русь легко сломать!

И всё это без войны,
Только санкции нужны,
Громко крикнуть: Рюс, цурюк!
Русский в петлю и на крюк!

Пролетите, господа,
Слава Богу, есть еда,
Есть чего-то там надеть,
Чё там носит наш медведь?

А ответом будет вам,
Гордый Шарика «фигвам!»
Пусть мы в кедах, да своих,
Вот об этом этот стих!

Опять война, зима с метелями,
В землянках холод и вода,
Нам лапник с вещьмешком постелями,
Давно не брита борода.

Сейчас бы в баньку нашу русскую,
Да после махануть стакан,
И рухнуть бы на лавку узкую,
В тяжёлый плотный сна аркан.

А после, в новенькой рубашечке,
Сидет и долго гнать чаи,
Напротив девочки-милашечки,
Забыв про холод и бои.

Разрыв, и больше нет земляночки,
То что мечтало – отжило.
Чернеет яма на поляночке,
На этот раз не пронесло.

По пояс в ледяной воде,
Ноябрь, темно, не зги не видно,
А пули свищут о беде,
И жизнь терять вдвойне обидно.

Как пуля тюкнет на лету,
Сползаешь в ледяную жижу,
Вся жизнь – дорожка в пустоту,
А вот куда, того не вижу!

Идёт вперёд за взводом взвод,
Даёшь Чонгар, и с Перекопом,
Движенье мерное вперёд,
Уже не цепи, валим скопом!

Дошли, на проволку, даёшь,
И пулемёты, пулемёты,
Ты сам себя не узнаёшь,
Давно исчезли жизни квоты.

Но, наши ломят сквозь Юшунь,
Открыты Крымские ворота,
На радость Машенек и Дунь,
Живыми парни нашей роты!