Алёна Туманова - Мой адресат. Стихотворные посвящения

Тёмной мягкой старой хвоей
Запорошена тропа,
Доброй ягодой лесною
Из чужого кузовка.

И прекраснее алмаза,
Там, где души ищут путь,
Два зелёно-серых глаза
Проникают взглядом в грудь.

Под луной глаза ликуют,
Попрошайничают, лгут…
Постижимо ли, какую
Вам меня глаза несут?

Стихнет скоро страсть и битва,
Схоронив сердечный пыл,
Кто бы памяти молитвой
Жизнь мою в себе продлил?

В небе – звёздные соцветья,
На которые смотрю.
Долго ль буду ещё петь я
Тьмы коварной на краю?

Как чёрный плащ, твоё несчастье, милый,
И скрыт ты в нём от пяток до волос,
А я молюсь над влажною могилой,
Чтоб боль твою отец с собой унёс.

Отец, прости! Злодейству нет предела!
Куда ни кинь – везде моя вина:
И в том, что я послушна и смиренна,
И в том, что я красивою была.

Гуляли мы по саду, я стеснялась
Беседовать, смеялась невпопад,
Его рука моей руки касалась…
О, как вернуть любимого назад?!

Где ложь и честь? Где кровь и жизнь! Смешалось…
И даже самым мудрым не понять.
Что я могу? Любить? И мне осталось
Любить убийцу и Лаэрта ждать.

Безумен принц. Какие злые речи,
И взгляд так полон горя и обид!
Но есть надежда, что былые встречи
Цветок пробудит, рута воскресит.

Ромашку, лютик, мак, эхинацею
Я соберу в бесхитростный венок,
Он не любил, но я любить умею,
Со мной – Господь, не для меня – клинок!

Всё хорошо. Сегодня нет дождя
И старый день, бесшумно уходя,
Вскользь намекнул о встрече с новым,
Морозным, радостным, бедовым.

Так, в детстве в предвкушеньи белых дней
Ложились мы, счастливые, в постель,
А утром находили под подушкой
Излюбленные сласти и игрушки,

И с мамой заодно был Дед Мороз,
Он праздник этот принимал всерьёз:
В узорах – окна, снег, летящий в рот,
И каждому желанью – свой черёд!

Всё хорошо. Со мною рядом мать
И мне ещё е скоро умирать,
Но чудеса перепорхнули к детям
И взгляд любимый равнодушно светел.

Из снов твоих я выйду звонким утром,
И ты проснёшься, выпростав плечо.
Сквозь штору солнце разбудило будто?
Нет, это от объятий горячо.

Поторопись, у твоего порога
Я придержу прекрасного коня,
То – белый день! Закинув в стремя ногу,
Скачи вперед и захвати меня.

В делах ведёт успех, победа – в споре,
А если от беды не сохраню,
Со мною легче будет плакать в горе,
Почти не страшно встретить смерть свою.

Есть тайная гармония в природе.
Я следую незримо за тобой.
Люби, женись, встречайся – ты свободен!
Я буду сниться по ночам порой.

«Незримо вечность у подножья жизни
Свою любовь венчает красотой», —
Ты написал и попросил совета,
Но я молчу, так странностью сюжета
Растрогана, почти потрясена.
Смотрю: деревья, бездна и трава…

Я, кажется, была уже на тризне,
А ты живёшь, овеянный весной.
Ласкает солнце сквозь туман зелёный,
И мир у ног, усталый и влюбленный,
Восторг и страх всё это потерять,
И проступает вечности печать.

«Незримо юность, как я не взгляну,
Уносит в вечность жизни красоту!» —
Я лепечу корявым языком,
Он вольным краскам, к счастью, незнаком.
Наверно, вечность – собеседник твой?
Я прохожу неслышимой, чужой.

Ты можешь забыть меня, как ненужную вещь в трамвае,
– я знаю! —
Когда спешишь навстречу другой,
Той,
С которой живешь в одном мире,
Вере,
Радость и боль деля —
без меня! —
Где иные скорости и невесомости,
Деловые встречи,
Речи,
Соблазн
Глаз,
Тела, рук…
Вдруг —
Я!

Живу странно: с ощущением вечности,
В бесконечности
Затеряна с моей плотью, кровью,
Любовью,
Что длится и длится,
Ни проститься,
Ни расстаться с ней, не дано,
Но
С тобой в разном измерении
Времени
Несоединимы
Мы!
Не может летящая в небе звезда
Влюбиться в свой отсвет на глади пруда.

Одиночество душит, минует почёт,
А другим выпадает удачливый счёт.
Не бездонен кувшин: родниковой водой
Или терпким вином жизнь сама утечёт.

Когда ревность и нежность бушуют в крови,
Ты из рук виночерпия чашу прими.
Быть весёлым с друзьями, по-моему, лучше,
Чем страдать одному от несчастной любви.

Юная красавица Джульетта
Звёздной ночью вышла на балкон…
С песней ждёт Офелия рассвета, —
Утром будет явь, как страшный сон.

А Татьяна? Дышит еле-еле
И поднять не может влажных глаз
Летним днём, в трепещущей аллее,
Слушая Онегина отказ.

Мечется Каренина, не зная,
Где найти мучениям конец?
Час – до встречи, только шаг – до края…
И уже не женщина – мертвец.

День за днём, так, круглый год, веками
Гибнет в книгах женская душа.
Здесь ли я, когда бреду строками,
Странница, страницами шурша.

Чувствовать и мыслить – вот несчастье!
Сёстры, современницы мои,
В зыбком море верности и страсти
Вам клянусь в пожизненной любви!

Не осталось приятных знакомых,
Стало ясно: кто – друг, а кто – враг,
Кто «священными» догмами скован,
Кто не в силах сжать крепко кулак?

Рыцарь нежный, певец луноликий,
Одиночка и крайний бунтарь,
Он, стоявший вне всяких политик,
Как попал в Петроградскую хмарь?

Кружит злая метель, завывает,
Вся из ветра и призрачной тьмы,
То привычные маски срывает,
То грозит вечным сном Колымы.

В этой жуткой лихой круговерти,
Где пред каждым, как пытка, вопрос,
Только гений увидел – поверьте! —
Как солдата уводит Христос.

Ощутимо и зримо до боли:
Блок в потёртой шинели стоит,
И России бескрайнее поле
Перед ним, как в ознобе, лежит.

Любовь моя измучилась, ушла.
Я, как сосуд, который стал пустым,
А столько лет наполненной была
Вином, пьянящим, странным, золотым!