Владимир Папкевич - О жизни простыми словами. Поэтический сборник

Глобальней всех, « остролог» Павел Глоба:
Мне нравится такая прямота!
Вот, взял и предсказал: «Смотрите в оба…
…под ноги, а верней – на провода!»

Ленивым не хочу прослыть – а так бы…
Уж, слышу, слышу: «Библию прочти!»
Ну, прочитал, а дальше что? Как бабы…
Что причитать, когда темно… почти.

Кто хочет видеть Свет – его увидит,
В кромешной мгле, хоть завяжи глаза.
Сейчас проверим, кто из нас провидец…
– Конца не будет Света!.. Я сказал!

В своём, я буду честен, Откровении:
Увы, ничто не вечно под Луной…
Чтоб не терзали смутные сомнения,
К моменту истины готов будь в миг любой.

Москва – так много в этом звуке
Для сердца русского слилось…
…что впору доставать базуки —
Такая разбирает злость.

Оазис, филиальчик рая,
На фоне общей нищеты.
Народ веками обирая,
Ни в чём не ведает нужды.

Московские пенсионеры
Иным не ровня – так решил
Собянин. А какого хера?
А кто пахал в грязи, в глуши —
Скажи-ка, дядя, чем ТЕ хуже?
И, кстати, не за их ли счет,
Прослыть намерен щедрым дюже?
Глядишь, и рейтинг подрастёт.

Столичные, известно, детки,
Провинциальным не чета:
Москва жуёт, а им – объедки,
У нас долги, у них счета.
Питанье школьное, проезд ли —
За них мы платим, а не мэр.
Но не поймет, хоть по лбу тресни,
Москвич моих плохих манер.

Ты зажралась, Москва, опухла,
Не видишь ничего вокруг.
А сердце русское – не Гугла,
Чтоб отзываться лишь на звук.

Погиб Поэт. И сцена опустела.
От тишины – невыносимый звон.
С огромной высоты душа смотрела
На строгий вынос тела… своего.

Сейчас снесут, пошепчутся, зароют,
Всплакнут тихонько, шумно помянут.
И цензору дадут Звезду Героя
За соц-реалистично-честный труд.

Потом, как свиньи, станут «в деле» рыться,
Искать – что недопил, недокурил.
И обвинят, собравшись у корытца,
Мол, бисер мелкий… для отдельных рыл.

Но кто-то будет просто слушать. Слушать…
И слышать то, что он хотел сказать.
Вы не мою – свои спасите души.
Ещё не поздно. Было б что спасать.

За Родину отдам и жизнь свою,
Без всяких дополнительных условий.
Забуду всё, за что ругал, злословил.
Имею честь. Её не продаю.

Мне дорог каждый сантиметр земли,
Омытый кровью предков за столетья.
В сражении жестоком – дело третье
Обиды личные. Я сын своей семьи.

Один из миллионов сыновей,
Отчизну почитающих святыней.
И, если умирать, так – за Россию,
За близких сердцу дорогих людей.

Отец и честь в Отечестве моём.
Пока об этом помним – мы живём.

Будь ласкова, тамбовская земля,
К моей старушке-маме. Будь ей пухом.
В Никифоровку съехалась семья.
Здесь все почти. Но как не падать духом.

Две дочки. Сын. Пять внуков.
Из Твери,
Из Нижнего, Москвы и Магадана.
Попробуй всех при жизни собери.
Мечтала всех увидеть вместе мама!

Эх, мама, мама, мамочка,
Прости!
Что не услышал слов твоих последних.
И все же знаю, сколь они просты.
Давно меж небом и землей посредник.

Молю о том Небесного Отца,
Взял под крыло, чтоб
Нашу Зою Андреевну.
Она всегда боролась до конца.
И милостив Господь был к Жизни Древу.

Из тысячи профессий на Земле
Она взяла труднейшую – Учитель.
Учила видеть свет в кромешной мгле.
Кого учила, я прошу – прочтите…

Пусть время лечит. Спи спокойно, мам.
Никто не вечен – и поймём и примем.
Лишь память сохраним о тех, кто нам
С любовью
Просто дарит жизнь
И имя.

Вот и снова – здравствуй, «Городецкий пряник»!
Авторского братства королевский праздник!
Детский лагерь «Сокол» вновь гостей встречает
Ярким светом окон и горячим чаем!

Во бору сосновом вечности мгновенья,
Поиграв со словом, дарят вдохновенье!
В струнном переборе может каждый мастер
Сделать Горе-море 3 3 На Волге Горьковское водохранилище местные жители чаще всего называют Горе-море. Там ежегодно проходит фестиваль авторской песни и стихов. Океаном Счастья!

Наши звёзды – Визбор, Галич, Окуджава.
И не так обидно станет за державу.
Хорошо всё будет, если песни те же
Дарят новым людям добрый луч надежды.

«Пряник Городецкий», будь! До новой встречи!
Окунёшься в детство – и на сердце легче.
Новых песен, братцы! Берегите Слово!
Чтобы здесь собраться через год нам снова!

Мой храм – не купола-колокола
И прочий фетиш православной веры.
Брест, Ленинград, Смоленск, Волоколамск —
Вот крест, сберёгший Землю от холеры.

Мой храм не там, где можно вполума
Терпеть интрижки церкви с государством.
Отец мой – Фрунзе, мама – Колыма.
СССР был всем моим богатством.

С попами и с ворьём не по пути,
Я не хочу обманутым быть снова.
Не изменяя вере – победим,
Начав осознавать, что Бог – есть Слово.

Оно спасает. Чудеса творит.
Карает с высоты людской морали.
Неважно – русский то или иврит.
Речь друга – это свет в Святом Граале.

Не призываю тех ходить в мой храм,
Кому, и правда, в церкви будет лучше.
В своей стране живу как эмигрант
И презираю тех, кто бьёт баклуши.