Павел Манжос - Из песен рождаются звёзды – 2. Философская лирика

Спит бедняк – и видит блеск сокровищ,
Зрит слепой сияние эфира,
Воинам, уставшим от побоищ,
Снится век согласия и мира.

Избежит преступник кары судий
И калека в грёзах исцелится…
Бедные, измученные люди!
Вечным сном спешите насладиться!

Лишь во сне вы счастливы и сыты,
Лишь во сне вас явственность не душит,
Лишь во сне нет рабства и элиты,
Лишь во сне сомненье не иссушит.

Мир иной не ждёт вас после смерти —
Только мрак, без звука и движенья.
Ну а здесь, на этой знойной тверди,
Есть одно великое забвенье.

В нём дела и помыслы людские —
Чем тяжеле, тем быстрее тонут,
Разнесутся по ветру пустые
И сердец грядущих не затронут.

Так оставьте пагубные смуты,
Покоритесь вечному покою!
Пусть мелькают годы, как минуты,
Унося тревоги за собою.

Ведь ничто, ничто не в вашей власти!
Значит, жизнь забвения достойна.
Пусть земля ломается на части —
Жители Багдада! Всё спокойно.

Есть одна у меня работа,
Мне работать её охота,
Да на сердце лежит забота.

Кабы не было той работы,
Кабы не было той охоты,
Записался б я в донкихоты.

И тогда бы – прощай, Ла-Манча! —
По столицам и пыльным ранчо
Мир объехали б я и Санчо.

И кричали бы люди: «Гляньте!
На осле и на Росинанте
Едет суд без судейских мантий.

Он проклятое зло осудит,
Чувства добрые в нас пробудит,
И чему не бывать – всё будет!»

И, себе короли и судьи,
Вы узнали бы счастье, люди,
В человечьей высокой сути.

Был бы розовым, как младенец,
Мир без мельников и без мельниц,
Без изменников и изменниц.

Это было бы, только что-то
Беспокоит меня работа,
Разбирает меня охота
От восхода и до захода!

Годы-вихри, кони-годы!
Вы куда меня несёте?
От заботы и невзгоды
Да к невзгоде и заботе.
Ах, вы горькие, шальные!
Я от вас себя не скрою.
Что ж, как вороны степные
Вы кружите надо мною?

Дайте мне испить свободы,
Дайте светом надышаться.
И зачем же, мои годы,
Суждено мне вас лишаться?
Улетать в края иные,
Дымкой таять погодите.
Что ж, как странники ночные
В мои окна вы глядите?

Как я люблю тебя, народ,
Войну и смерть преодолевший,
Кромешный ад прошедший вброд, —
Тебе не страшен был сам леший!

И Братска электроогонь,
И космос был тобой подарен,
С твоей улыбкой снам вдогон
На шар земной глядел Гагарин.

А запоёшь – прощай, душа,
Лети в заоблачные выси!
И пусть за нею – ни гроша,
Но сколько света, чувства, мысли!

Ты при свечах, при образах,
Ты до небес возвышен верой…
Но почему на небесах
Так откровенно пахнет серой?

Я не люблю тебя, народ!
Не назову Отчизну «нашей»:
Ты вечный раб своих господ,
Свободный дух в себе предавший.

Не выходя из кабака,
На шило ты меняешь мыло,
И рабством вместо молока
Худая грудь тебя вскормила.

Ты, получающий свой МРОТ
От бар московских, как подачку,
Забыл о том, что ты – народ,
И стал похожим на собачку.

Минувший век провёл не зря,
Блюдя хозяйскую «малину»:
Ты был натравлен на царя —
Теперь ты лаешь Украину.

Ты – телевизорова злость,
Ты – олигархова обслуга:
За сверху брошенную кость
Порвёшь и матушку, и друга.

…А я ухожу в себя.
Прощайте, шальные будни!
Летите, звеня, трубя,
Ловите удачи свет,
А я ухожу в себя
Под звуки душевной лютни, —
Лишь Бог один мне судья,
А больше мне судий – нет.

Мне будет светло в себе
И радостно, словно в храме,
И к самой благой судьбе
Нет зависти у меня.
Я прочь ускользну в борьбе
И дружбе святой с ветрами
За стаями голубей —
В сиянье иного дня.

И больше не будет слёз,
И больше не будет боли,
Я стану душой берёз
И песней ночной сверчка,
И в стуке ночных колёс
Вы, пленники бренной доли,
Услышите мой вопрос:
«На время – иль на века?»

Здравствуй, великий и светлый Господь!
Пишет Тебе Твой затерянный раб —
Тот, кому Ты подарил эту плоть,
У небытья её вырвав из лап.

Боже, скажи, для чего я живу?
Муку уйми и сомненья развей,
Дай мне открыто глядеть в синеву,
Радуясь солнцу и лицам друзей.

Но не изменишь Ты тропы мои —
Чую молчанье грядущей плиты.
Если не в небо, так в землю прими
Эти глаза. И слова. И мечты.

Ну а пока, о Творец бытия,
Всё я попробую выяснить сам:
Если молчишь, значит, воля моя —
Кануть во тьму или плыть к небесам!

Да ещё вот что сказать я хотел…
В этом давно разобраться пора б:
Если пишу, значит, разум мой цел,
Если же с волей, то – друг, а не раб!

А если так, то, всемудрый Отец,
Я твой соавтор в писанье суде́б,
Не стихотво́рец, а стихотворе́ц,
И уж не прах, а в руке Твоей – хлеб.

Письмо от матери… Оно как праздник сыну!
Когда приют свой временный покину,
Былую жизнь легко предав костру,
Её слова, напоенные светом,
Возьму с собой, чтоб ими быть согретым
На ледяном, обрывистом юру:
«Родной мой, здравствуй!
Как ты там, мой зяблик?
По случаю ведро сушёных яблок
Купила. И лимончики. К утру
Тебе, сынок, посылку соберу.
Иначе чем ещё смогу помочь я?..»
И как сквозная рана – многоточье.
Неприложимо к сладкому ведру
Всё то, о чём те точки промолчали:
Её болезнь, и старость, и печали,
И что трёх лет ей не прожить в миру,
И в мыслях не шепчу – кричу: «Крепись, ма,
В твоих словах нет счёта серебру,
И всех смертей сильнее твои письма!»

Мы – не равны! И нам по росту шьют
Плащи судьбы – с напёрсток и большие,
Где меркнет обывательский уют
Во имя восхождения к вершине.