Алексей Ларин - Книга поэм и стихотворений

Извлёк из ножен меч свой претор,
Увидев близко беглецов.
Сказал: «По воле бога Сета 5 5 Сет – один из многих богов в религии Древнего Египта, бог зла и хаоса, однако богов Древнего Египта почитали и в Древнем Риме, ведь римляне заимствовали некоторые религиозные и культурные понятия у древних египтян.
Лишу сейчас я вас голов!»

Упал на крышу дома камень,
Владыке череп проломил.
В окно узрел мгновенно парень,
Жреца как идол раздавил.

Избегнув казни вновь кровавой,
Бежала дальше в пусть чета,
Когда по склону река с лавой
Стекла, открыв горы уста.

Стремятся к морю горожане
Спастись от пламени в воде,
На лицах их печать страданья
И безысходности в беде.
Укрыться людям негде жалким,
Взять всех не могут корабли.
Связав в плоты поспешно палки,
Отплыть иные вдаль смогли.

Добравшись к берегу морскому
С Валерией бежал Марк в дом.
Явившись к жилищу родному,
Застал от бедствия разгром.

Однако уцелела лодка.
В ней рыбу Марк всегда ловил,
Живя на выручку с селёдки,
Которую продать возил.

Угнать чёлн старый не успели.
Он во дворе был тайно скрыт.
С надеждой двое в нём хотели
Спастись, а в море путь открыт.

Забравшись сразу в лёгкий чёлн,
Веслом от суши оттолкнулись,
Предавшись воле бурных волн,
Во мрак ужасный окунулись.

От суши в море удалившись,
Огня увидели поток,
Когда по городу разлившись,
На смерть он жителей обрёк.

Исчезли виллы и бассейны,
Да храмы ложные богов,
И ужас тряс благоговейный
Людей на кораблях без слов.

Сказал Валерии Марк тихо:
– «Смотри, как Бог их наказал.
Помпеи кровь любили лихо,
Реку огня Аид 6 6 Аид – подземное царство мёртвых в представлениях античных древних греков и римлян. послал».

Богатый город был Помпеи;
Роскошен, словно второй Рим.
Но скрыться не смогли злодеи,
Что рады мукам всласть чужим».

Супругов по волнам носило
Два длинных неизвестных дня.
На третий к берегу прибило
В местах, где не было огня.

Судьба им долго жить велела,
Учить потомков доброте;
Раскрыть всем правду, как горела
Гора со смертью в высоте.

В одной стране, к югу очень далёкой,
Жил смелый пророк, умом просветлённый.
Вещал он народу с башни высокой;
Внимал ему люд, всегда изумлённый.

Дошла до царя молва о пророке.
Приехал послушать речь он святого.
– «Зачем ты мудрость соришь без прока»? —
Правитель спросил, подумав немного.

– «О жизни, о смерти, и о бессмертии
Вещаешь рабам, глупцам и солдатам.
Служи ты мне всё это столетие;
Советником будешь, другом и братом».

– «Нет о владыка, за честь благодарен,
Но не могу стать твоим я слугою.
Судьбою мне шанс счастливый подарен
Служить земле под твоею ногою.

Людей научу я мудрости света,
Разумны будут рабы, словно боги.
Дороже станет добро, чем монета.
Исчезнет бедность, боль и тревоги.

И будет народ советчиком главным
Всегда сам себе в единстве и в братстве.
Путь жизни его грядёт в веках славным
В могуществе, правде, счастье, богатстве».

Сослать царь велел пророка в пустыню,
Чтоб только пескам вещал одним речи.
Закончил свой век мудрец на чужбине,
Никто не пошёл призыву навстречу.

В тьму мракобесия мир погрузился,
Зла инквизиции, войн и холеры.
Невежеством он как ядом напился,
И ересью схоластической веры.

Закат окрасил небо кровью
Под местом, проклятым судьбой.
Страдают раненые болью
На поле, где был страшный бой.

Чечен безумный ищет что-то,
Держа кинжал стальной в руке.
Он слышит, как вдруг стонет кто-то
По-русски где-то вдалеке.

Нашёл несчастного солдата
Старик-чечен, и вмиг хотел
Зарезать мальчика, но матом
Тот закричал и захрипел.

Старик жестокий улыбнулся
Оскалом жутким на лице;
Он к парню бедному нагнулся;
Нога была в крови венце.

– «Пощады не проси проклятый,
Я русским сына не прощу;
Он был войной, увы, отнятый;
С тех пор я вам, неверным мщу!»

Чеченцу молвил русский парень:
– «Старик, пощады не прошу.
Я жить хочу, но жизни пламень,
Я думал, позже погашу.

Убей Ивана ты быстрее,
Об этом лишь тебя молю,
Вонзи кинжал мне в грудь скорее,
И кровь на землю я пролью.

За жизнь я мухи не обидел,
Меня не мучай, ты, старик;
Жестокости войны я видел,
Без скальпов слышал русских крик».

– «Не бойся, мучить я не стану». —
Ответил русскому чечен.
– «Джахад объявлен мной Ивану,
Но не возьму его я в плен.

Погибнуть здесь тебя послали.
Зачем? За что? И почему?
Чтоб олигархи нефть качали
За счёт крови твоей и мук!

Чтоб деньги шли за нефть в карманы
Для тех, кто грабит свой народ,
А вы, покорные Иваны
На смерть идёте всё вперёд!»

Сказал Иван хрипя чечену:
– «За что тогда ты русским мстишь?
Не я затеял ту измену,
Парням невинным ты вредишь».

В лучах заката умиравших
Почудился чеченцу сын;
В чертах лица узнал страдавших
Родные очи, лоб, усы.

Воскликнул в горе мститель старый:
«Безумец я! Ты прав, Иван!
Кинжал мой режет зря кровавый,
Какой я был слепой баран!

Не ты виновен в смерти сына,
А те, кто начали войну.
За жертв погибших им не стыдно,
И за убитую страну.

Не бойся, их я милосердней;
Чеченцы русским мстят врагам.
Твои же власти лишь усердней
Вредят ограбленным низам.

Назло живи ты им в грядущем
За то, что гибели твоей
Они хотели. К власть имущим
Всегда обиду ты имей!

И будешь мстить существованьем
Тем, кто убить тебя хотел,
И может, станешь порицаньем
Мешать коварству мерзких дел».

Старик ушёл. Иван остался
Развязки ждать своей судьбы.
И санитаров крик раздался
На поле воинской борьбы.